На государственных заседаниях, куда его периодически вызывали в связи с положением в обществе, он всегда засыпал. Из-за чего попадал в неловкие ситуации.
Благодаря ему, мое детство было окрашено теплым оранжево-красным светом музыкального абажура, исполнявшего мазурку всё время, пока в нем горел свет; наполнено чтением книг перед сном; походами в лес, в поисках каких-нибудь диковинных мхов, цветов и ядовитых насекомых. Мы их с ним потом рассаживали по специальным банкам, олицетворяющим «ботанические фермы». И наблюдали, как эти жуки уживаются друг с другом. Папенька заставлял меня вести наблюдения о жителях этих ферм в специальном дневнике, ставить какие-нибудь эксперименты и делать соответствующие выводы.
Он лично проводил со мной занятия математикой и механикой. Ведь в школу я не ходила. Занятия эти увенчались успехом – я кое-что смыслю в устройстве часов и даже во внутренностях автомобиля.
Не думаю, что стала бы гениальной изобретательницей. Но для жизни мне хватило бы и меньшего.
Я говорю на пяти мертвых иностранных языках: древнегреческом, латинском, древне арабском, шумерском и праславянском. А также на немецком, французском и итальянском. Правда, большинство из них пока не пригодились. Но кто знает? У меня же вся жизнь впереди!
Сейчас дорогой папа семь лет уже блуждает по лесам Амазонии. Недалекие люди говорят, что он там бесследно исчез. А я уверена, ему просто наскучили государственные заседания, на которые его все время вынуждали ходить, и он сейчас от всех отдыхает.
Моя маман – персонаж куда интересней. Наверное, это потому, что я ее почти не знаю. В детстве мы виделись с ней всего пару раз. Первый раз – сразу после моего рождения. А второй – когда она уезжала в кругосветное путешествие. Но это было так давно, что я совершенно ее не запомнила.
Маман решила, что гастрольные туры по миру с оперным певцом, с которым она познакомилась, пока папа спал на государственном совете, – вещь куда более интересная, чем семейная жизнь. Конечно, певец – куда лучше. Говорят, она усмотрела в его теноре какие-то уникальные звуковые подтоны, и решила явить всему миру его талант.
Папенька однажды сказал, что наша маман опередила свое время. В ней на двадцать лет раньше, чем положено, пробудился великий импресарио симпатичных, но нищих альфонсов. Из которых она неустанно лепила то великого певца, то великого художника. Об успехе этих мероприятий сказать не могу. Но думаю, далеко она не продвинулась – иначе бы об этом обязательно написали в газетах.