6 августа 1901 года я и преподобный К. Е. Бартон поставили палатки выше соснового леса в ущелье р. Сангсофед. На следующий день мы преодолели пятимильный подъём сначала по березовому лесу и зарослям можжевельника, а затем по усеянным валунами травянистым и цветущим лугам с яркими цветами горечавок и золотистой лапчатки. Поднявшись на покрытую травой конечную морену высотой 250 футов, мы расположили наш базовый лагерь на травянистой поляне под округлым «бараньим лбом», чьи скалистые грани были до блеска отшлифованы древним ледником. Высота была 10850 футов.
На следующий день пара миль лазанья и карабканья по морене вывели нас на обширное поле снега и фирна, с которого открылся вид на хребет Пир Панджал, протянувшийся длинной вереницею своих заснеженных скалистых вершин. Здесь наше направление изменилось с южного на западное. Выйдя из верховья долины, мы, наконец, взяли северо-западный курс по снежному полю, неуклонно поднимаясь вверх, пока не достигли высоты 12850 футов недалеко от южной вершины Таттикути. Здесь посреди скал поставили две палатки, одну для себя, другую для носильщиков. Погода была очень неустойчивой, временами шел град и дул сильный ветер, вершины были почти полностью окутаны облаками и лишь изредка открывались взору на несколько минут. Около 10 часов вечера началась настоящая буря со снежной метелью, и разбушевавшийся ветер после полуночи вплоть до раннего утра яростно трепал наши палатки; мы провели очень беспокойную ночь, удерживая руками её шесты.
Утром 9-го числа к 8 часам прояснилось, выглянуло солнце и ослепительно осветило окрестность, на три дюйма покрытую свежевыпавшим снегом. Веревки нашей палатки затекли льдом, её полотно покрылось слоем замерзшего снега. Вершина предстала на фоне совершенно ясного неба, и, несмотря на то, что для дальнейшего восхождения был уже довольно поздний час, перспектива такового оставалась многообещающей. Пересекая юго-восточный скальный гребень, мы были вынуждены спуститься на 300 футов к фирновому полю верховья восточного ледника. Крутой склон с непрочно лежащими камнями и свежим снегом на льду, вызвал некоторую задержку, но к 10.30 мы пересекли снежное поле и достигли подножия широкого кулуара, простирающегося на 600 футов до северо-восточного скального гребня. Вначале кулуар был снежным, но выше нам пришлось карабкаться по очень крутым сланцам. На самом верху оказался пятифутовый снежный карниз с краем, нависшим в нашу сторону. На противоположной (северной) стороне очень крутой снежный склон простирался вниз на две или три тысячи футов до самого ледника.