– Здравствуйте! – поздоровалась девочка, одетая не по сезону, на дворе жара, а малютка укутана по-осеннему: в серой, пуховой куртке, розовая, вязанная шапочка, чёрный шарфик, варежки болтаются на резинках.
Вострянова вмиг вспомнила (и пожалела) про обрез, Злыдня, необузданное колдовство и, что нечистые не могут миновать забор саглезира. Мгновенье и мозг воспроизвёл в голове юной колдуньи прочитанный давно в соцсетях анекдот, – «В полночь на кладбище школьница с косичками напугает любого человека больше, чем толпа пьяных отморозков!»
– Кто ты?! – Вострянова отпрянула к бане, схватила первый попавшийся дрын из дерева и, приняв «боевую стойку», приготовилась к обороне.
– Вы дурочка? – Обиженно и одновременно с удивлением спросила девчушка, – простит меня бог за такие слова. – Перекрестилась малютка, – я – Варя! А вы? Наверное, Лиза? Василиса Тамаровна за вас говорила днём, когда приходила со мной Толстого читать. Где дядя Вохран?
– Не подходи! – Сильнее сжала Лиза «оружие» и изо всех сил старалась пробудить силы магии.
– Я и так стою. Так, где дядя Вохран?
– Ты кто? Как миновала забор?! Почему нежить тебя не трогает?! – Протараторила Вострянова.
– Варя я! Говорила ведь… нет, вы – дура. Прости меня, Господи! – снова совершила крестное знамение малютка.
Из дома вышел Степаныч, самогон «поджимал» его пройтись «до ветра». Молочник, увидев девчушку, крикнул:
– Варюха! Привет! Иди сюда, чего стоишь?! Батьки, право, нет сейчас, тык, Лизка за него, проходи, мы ужинать только сели, есть чем поделиться… я… я… я на минутку отлучусь и приду, проходи.
Дружеский тон, неподдельная радость и слова Вольнова успокоили Елизавету, она отбросила кол, застыдилась, извинилась и проследовала в дом за Варей.
Степаныч, открыв вторую флягу, что не окрашена в цвет «хаки», раздобрев в прямом и спиртном смысле, принялся расхваливать малютку:
– Тык, это Варя наша! Как там правильно? Стоп, стоп, не подсказывать! Думаете, Степаныч совсем допился? Ничего не помнит? Нет, право, сейчас вспомню! А-а! Тык, официально, она – Голицкая Варвара Степановна! Хорошая девочка, родилась чуть не вчера, а знает её вся станица, сколько тебе? Право, лет пять?
Неторопливо прожевав пряник, девочка поправила:
– Двенадцать мне, выгляжу молодо. Можно ещё чайку? Только из самовара… не умеете разжигать? Я научу!