Николай пропускает обеды, а порой и ужины. Вчера побил свой же рекорд, отыграв восемь сетов подряд. Даже вампирская выдержка Юсупова сдала бы позиции в таком состязании – как пить дать, рука бы отнялась. Но брат не замечает усталости, голода и собственного истощения.
– Маман прислала телеграмму, – снова подал голос Юсупов. – Ее лечение на водах в Германии идет хорошо. Спасибо, что спросил. Тебе она тоже шлет пламенный привет и пожелания скорой поправки.
Хлоп. Хлоп. Мяч отскочил от ракетки снова и снова, и снова.
– Она предлагает встретиться в Контрексвиле или во Францесбаде в конце августа, – продолжил Юсупов. – Заодно свидимся с Зубовыми. А потом…
– В Крым? – закончил за него Николай и дернул плечом. – Уволь.
Хлоп.
Юсупов достал сигарету и постучал по крышке портсигара. Как же хочется дать этому упрямцу пару затрещин! Еще эти новые знакомые – девицы Драгомировы. Играют отвратительно, но Николай готов размахивать ракеткой даже с воображаемым соперником.
– Вечером мы приглашены…
– Иди без меня, – все так же, не отрываясь от игры, ответил Николай.
– Ты не можешь вечно отказываться от еды и игнорировать приглашения.
– А ты не можешь вечно быть моей сиделкой.
Хлоп.
Чиркнула зажигалка. Сладковатый вкус табака наполнил рот. Юсупов медленно выпустил дым и поиграл желваками.
Хлоп. Хлоп.
– Есть! Пять – один в мою пользу! – крикнул Николай и вскинул руки.
На лице заиграла широкая улыбка. На жиденьких усиках блестят бисеринки пота. Николай отложил ракетку и жадно отпил воды прямо из графина.
– Мы здесь пробудем еще неделю, а затем отправимся в Виши, – твердым тоном сказал Юсупов.
– Ты мне не маман, – снова огрызнулся Николай.
– Я твой брат.
– Ты. Мне. Не брат, – отчеканил тот и с громким стуком поставил графин. – Я не просил за мной присматривать, как квочка. И без твоей назойливой опеки бы справился!
– Так же как справился в прошлом году в Париже? Напомнить тебе, сколько раз ты чуть не захлебнулся собственной рвотой?
Юсупов с большим трудом сдерживает гнев, выпуская одну порцию дыма за другой. Но нельзя, ни в коем случае нельзя вестись на провокации Николая. Каким бы упрямым ослом тот ни был, он остается старшим наследником семьи и любимым сыном Зинаиды Николаевны.
– Тебе бы только брюзжать, а помочь – так концы в воду, – буркнул Николай и взял сигарету брата.