Я могу честно сказать – писала роман с самой горячей любовью к Петербургу, реальной и альтернативной истории Российской империи, самим Юсуповым, в особенности.
Спасибо за ваш интерес к моему труду и к истории Юсуповых!
Продолжение о новых похождениях Феликса Феликсовича будет в следующих трех книгах. Спойлер: с некоторыми персонажами вы встретитесь снова.
– Ой, батюшки! Ваша Светлость!.. – вскрикнула кухарка и прижала пухлые ладошки к розовым щекам.
Юсупов еле держится на ногах, а когда услышал этот озабоченный тон, и вовсе потерял равновесие. Колени подкосились, и тело буквально сползло по стенке на вычищенный пол.
– Ш-ш-ш, – произнес Юсупов, поднеся указательный палец к губам.
Изрядное количество выпитого коньяка, шампанского и какой-то уж очень сладкой наливки превратили ноги в желе. Голову будто через центрифугу прокрутили, отчего перед глазами все плывет. Кухарки теперь уже не две, а три. А лоснящееся лицо, сжатое ладошками, напоминает жабу-тройняшку, если таковая существует в природе.
Юсупов не сдержался и прыснул от смеха. За спиной тихо скрипнули петли, пахнуло морозным воздухом, что приятно разбавил кухонные ароматы выпечки и чего-то пареного. Неуверенный стук каблуков тут же сменился склизким чавканьем и тихим стоном.
– Да что же это?.. – вновь подала голос кухарка, так и не отняв ладошек от лица.
Юсупов, прилепившись к стене, попытался подняться, но все осложнила тяжелая мужская рука, что сдавила его плечо и потянула к себе. Кухня калейдоскопом пронеслась перед глазами. Затем картинка остановилась, и в лицо с хрустом уткнулось что-то мокрое и холодное. Снег размазал остатки грима. А через секунду над ухом раздался громкий смех. Да такой заразительный, что Юсупов его подхватил. Как ни старался успокоиться и шикать, смех стал лишь громче.
Если маменька и папенька услышат пьяный хохот Николая, избежать выволочки от Юсупова-старшего не удастся. Они с братом и так навеселе вторую неделю, возвращаются в родные пенаты далеко за полночь. Если быть точнее, и вовсе под утро. Ну вот как сегодня.
Прислуга уже на ногах, начинает приготовления к новому дню. А тут не кстати заявляются сыновья Ее и Его Светлости – старший Николай и младший Феликс. И бог бы с ними, с обычными пьяными молодыми шалостями. Но ведь сегодня – последний день святок. Николай в костюме статного гусара с пышными усами, один из которых отклеился и безвозвратно утерян, кажется, уже после второй бутылки коньяка. Феликс же в пышном грязно-розовом платье ресторанной кокотки. Поленька – подруга Николая по театру и по амурным делам – одолжила сей наряд, обшитый рюшами и дешевыми бусами. Да еще знатно так намалевала физиономию гримом, начесала-накрутила локоны, что молодой граф сам в себя влюбился.