Сноровка мальчишки, с которым Юсупову довелось познакомиться в салоне Воронцовых-Дашковых, очень пригодилась. Движущиеся драпировки заднего плана добавили динамики спектаклю. Судя по шепоткам и ропоту, гости отметили такое решение.
А вот Марину Юсупов признал не сразу. Та исполнила роль барыни-горбуньи, и надо признать, недурно. Выглядела комично, чем вызвала одобрительный смех зрителей.
Когда актеры вышли на поклон, внушительная часть оваций была обращена таланту Марины. К сцене подобрался высокий офицер – никак жених? – с большим букетом. Марина приняла и послала воздушный поцелуй.
Юсупов знал, что после спектакля актеры обязательно устроят быстрый междусобойчик в гримерке. И уже потом окажутся в ресторане для высоких господ с такой же высокой кухней. Потому, оставив маменьку в компании придворных дам, граф скользнул за сцену. По пути встретил того самого паренька с наглым взглядом, взлохматил ему вихры и похвалил за работу над занавесом. Тот просиял и отвесил поклон.
Как и в любой гримерке среди актеров, разговоров, смеха ступить негде. Протискиваясь, Юсупов отвешивал похвалу, дежурные фразы восхищений и иногда искренние комплименты.
Раздался хлопок, затем еще один, зашипело шампанское, звякнули бокалы. Николай вырвался из одних объятий, чтобы утонуть в других.
– Феликс! – обратил он наконец внимание на Юсупова и похлопал по-братски спине. – Что маман? И как тебе?
– Моего словарного запаса не хватит, чтобы передать весь поток впечатлений, – ответил Юсупов. – Прими мои поздравления! С премьерой.
– Все слышали?! – с широкой улыбкой сказал Николай, обращаясь ко всем. – С премьерой!
Еще раз звякнули бокалы, проливая шампанское на пол, обувь и подолы платьев. Меж артистов мелькнули знакомые голубые глаза. Юсупов приподнял бокал, выказывая уважение Марине. Та запрокинула голову, рассмеялась чьей-то шутке и отвела взгляд. Но тут же рука Николая стиснула плечи Марины и подтянула к Юсупову.
– Феликс, ты видел? Видел, как она клюкой наддала? – спросил Николай.
– Видел, – ответил Юсупов с легким кивком, – горбунья из вас что надо.
– Вы очень добры, граф, – проворковала Марина и теснее прижалась к Николаю. Протянула бокал, дзынькнула и выпила до дна.
В такой концентрации общего веселья Юсупов не различил эмоций Марины. Но ее взгляд говорит сам за себя. Нет, она не успокоилась. Даже когда Николай отстранился за новой бутылкой шампанского, та ловит его глаза, что-то щебечет и всеми силами стремится коснуться. Можно списать все на экстаз после напряжения от долгих репетиций. Но Марина не льнет так больше ни к кому, хотя мужчин здесь хватает.