– Маленькая моя! – вскрикнула Аико и обняла Гелу. – Бедненькая! Потерять всех сыновей сразу, какой кошмар! Прости, что не приехала раньше, в наших землях зима выдалась на редкость суровой.
– И к нам долетели мертвые ветра вашей зимы, подруга. Мне приятны твои сожаления, хоть рана от потери и начала заживать.
– Ты можешь чиниться и держаться перед остальными, но мне-то хоть не ври. Такая рана не заживет никогда. Но, как я вижу, боги уже одарили твое тело новым сыном.
– Хоть бы это был сын…
– Сын-сын. Поверь старой Аико. Я в этих вещах толк знаю. Вот уж боги! Одной рукой отбирают, а другой дают. Этрэйн наверняка счастлив.
– Он счастлив, да.
– А это что? Пустой бокал? У кьоны? Да еще и в ее собственном зале? Глупости! Дай-ка я тебе налью.
– Нет-нет! – Гела прижала бокал к груди и испуганно отстранилась. – Мне нельзя. Я не могу потерять ребенка.
– Вино полезно. Вино – это кровь, и не мне тебе рассказывать, как много женщина теряет крови при родах. Так что пей! – Аико схватила Гелу за руку и отобрала бокал. Она наполнила его до краев и всучила обратно. – Пей!
Гела посмотрела на мужа. Он переговаривался с прочими кьонами, видимо, о летних набегах и почти не двигался, лишь иногда кивал. Этрэйн не смотрел в сторону Гелы, и все же она чувствовала, что муж за ней наблюдает.
– Разве что один бокал, – наконец сдалась Гела и отпила немного вина.
Еще очень долго кьона болтала со своей подругой, и, почувствовав себя расслабленной, выпила не один бокал. Она смеялась, хоть за ее смехом и чувствовалось горе. В конце пира Аико осторожно, но крепко обняла Гелу и поцеловала ее в лоб.
– На заре я отправлюсь домой с мужем, – сказала она. – Но, если тебе понадобится моя помощь, только пришли весточку, и я прибуду. Или сама приходи ко мне, двери моего дома всегда открыты для тебя и твоей семьи.
Гела с благодарностью поклонилась и ушла с пира. Этрэйна уже нигде не было, и кьона направилась прямиком в свою комнату. Внутри горели свечи, и ее муж лежал на кровати прямо в сапогах. Он не спал, а только смотрел в потолок и перебирал пальцами.
– Развлеклась? – спросил Этрэйн.
– Да, – ответила Гела. – Аико приехала, я так соскучилась по ней.
– Ее муж, упрямый осел, хочет остаться дома летом. Говорит, его богатств хватит, чтобы пережить год, и он не хочет рисковать людьми.