Я вздохнул.
Позади нас остался аккуратный деревянный дом, у забора которого красовалась приличная поленница березовых дров. Вокруг храма раскинулись широкие поля, вдалеке просматривался гребень смешанного леса. Как же здесь легко было дышать!
Мы направлялись к действующей часовне.
– Сейчас здесь работают десять трудников, – Владимир указал на мужчин, занимающихся прополкой гряд на огороде. – Но бывает и больше. Алкоголики, наркоманы, зэки. Сливки общества! Отец Серафим для всех нас находит доброе слово.
Для нас?
– Зачем они сюда приезжают? – я посмотрел на работяг: их поношенные штаны лоснились от грязи, клетчатые рубахи были такими старыми, что начали уже кое-где рваться. Пыльными руками с грязью под ногтями они время от времени протирали сморщенные лица или прогоняли от себя каких-то надоедливых, жужжащих насекомых. Я невзначай посмотрел на свои ухоженные руки и с облегчением выдохнул.
– Каждый за своим, – Владимир ненадолго задумался. – У кого-то душа просит потрудиться на земле, кто-то хочет познакомиться поближе с монастырем, чтобы потом вступить в братию, кого-то привозят родственники, если человек не может справиться с недугом, например, с пьянством… А ты зачем приехал, Матвей?
– Не знаю… Сменить обстановку. Надоели все!
У небольшой часовни пожилой мужчина в длинной черной одежде склонился над грядой георгинов, он полол сорняки. Седые волосы были собраны в длинный хвост, достающий до лопаток.
– Бог в помощь, отец Серафим!
– Спасибо, Владимир! – кивнул монах. Заметив, что послушник не один, он выпрямился. Батюшка был суховатого телосложения. Судя по изможденным рукам, очень трудолюбивый. Морщинки улеглись на подсушенном ветрами старческом лице.
– Это Матвей. Парень приехал паломником в монастырь. Я хочу показать ему часовню. Там открыто?
Отец Серафим кивнул.
– Проходите-проходите, – батюшка достал платочек из кармана подрясника и протер лицо.
Владимир положил пару досочек на мраморные ступени часовни, и у него быстро получилось закатить коляску внутрь. Он перекрестился и поклонился, после чего перекрестил меня.
Место было похоже на церковь. Я раньше видел такое на картинках: здесь были и иконы, и цветы, и свечи. С семьей мы никогда не бывали в подобных местах – и отец, и мать были заняты своими бизнесами. Вот только после произошедшего со мной мама начала посматривать в сторону религии, даже открыла мастерскую при своем модном доме. Нанятые ей мастерицы начали вышивать оклады для икон из жемчуга и золотых бусин.