– Велатра, ты не опоздаешь на караван? Извозчики не будут тебя ждать, да и за вещами надо присмотреть, – поинтересовался Миртиан, и махнул рукой в сторону окна.
– Они справятся и без меня, – равнодушно ответила Велатра. – Мы с тобой не закончили еще одно очень важное дело.
– Что? Сейчас? – удивленно воскликнул Миртиан. – По-моему, я достаточно с тобой поработал, и пора ставить точку в этом деле.
– Нет! Не пора! – решительно заявила волшебница, и направилась к двери, чтобы закрыть ее. – Рисуй печати защиты на полу. Ты проведешь сеанс еще раз сегодня, а дальше будет видно. И разожги огонь в печи. Я мерзну.
Меркос нехотя разжег дрова в камине, и, достав свой ритуальный меч, так же нехотя стал чертить им магические знаки на полу, еле слышно бормоча заклятия. Видя, как он долго возится, Велатра достала свой меч, и принялась быстро помогать ему. Когда все было готово, она отошла в сторону, в ожидании знака волшебника. Тот достал из поясной сумы флакон с розоватой колдовской жидкостью, и трижды окропил ею начертанные символы, которые сразу же начали возгораться красноватыми язычками пламени. Волшебник многозначительно посмотрел на женщину, и дал ей знак рукой, войти в пылающий астральным огнем, круг.
– Не смотри на меня! – сердито, сквозь зубы процедила Велатра, и начала снимать с себя мантию.
Миртиан демонстративно прикрыл глаза ладонью, и хитро улыбнулся. Велатра Гайрез ему всегда нравилась. Она была категорично противоречиво, не похожа на Олиер Андарти, отчего вызывала некоторые иные чувства расположения к ней. Миртиану изредка хотелось пошутить над ней, подразнить ее, и нарисовать приворотную руну любви в этом круге, но он постоянно останавливался в самый последний момент, и отказывал себе в этом. Ведь любовь нельзя купить и получить с помощью всяких магических манипуляций. Он прекрасно знал об этом, и все же в этот раз, он, наконец, поступил иначе. Не потому, что ему была нужна ее любовь, а потому, что эта высокомерная эльфинитка, должна была быть проучена любовной магией, окончательно и бесповоротно, за свою вызывающую надменную фригидность, став полностью зависимой рабыней его страстей и желаний на время, достаточное для того, чтобы не забыть этого, никогда.
Спустя минуту Миртиан сосредоточился на ритуале, и смотрел уже не на Велатру, а на ее дымчатые поля ауры, и его глаза постепенно наполнялись удивлением, сменяющимся страхом. Он вдруг увидел в ее полях силуэт темной женщины, с окровавленным темным кинжалом в руке, которая медленно и уверенно приближалась к ней, с хищным, самодовольным оскалом на лице. Вначале ему показалось, что это была Олиер Андарти, но приглядевшись, как следует, он понял, что это кто-то другой.