Русский гений
Художник рисовал восход и вечер,
и зимний лес, и поле, и бурьяны.
"Не прагматичны ваши откровенья!" -
сказали люди-полуобезьяны.
Где реализм, проблемы и страданья?
Кому нужны изба и куст сирени?
Не оправдали наших ожиданий
творенья ваши. Я, как лидер мнений,
вам предложу удобную реальность:
нарисовать гламур, курорт и глянец,
кафе, вино, шансон. За яхты, пальмы
вам денег даст хороших иностранец.
"Прощайте. Невозможно. Честь имею," -
сказал художник и ушёл, не глядя.
Он любит Родину – правдивую, живую,
и не стремится угождать чужому дяде.
Пришёл другой – рисующий, что скажут:
курорт, бананы, пальмы, балаганы,
шампанское рекой… Довольны стали
тупые люди-полуобезьяны.
И, поменяв лицо на образину,
утратив честь (не прятать чтоб личину),
с восторгом рукоплещут обезьяны.
Понятны умным людям их причины.
Искусство
Я в мир выхожу, как в искусство.
Мне нравится ветер и чувства,
и крона уставшего древа,
и тонна бездонного неба.
Я в мир выхожу, как на праздник.
Я в нём ученик и проказник,
учитель, стратег и философ,
заглавная буква, апостроф.
Я в мир выхожу, как на битву,
кумиров поправ, и с молитвой
ваяю свой день как искусство
из ветра, дороги и чувства.
Я в мир выхожу, как на поле,
в котором посеяна воля,
сомнение, вера, надежда,
и самое важное – между.
Тонко
Трепетно, уловимо, – значит, творил Художник.
Прямо, но очень нежно – истинно, а не ложно.
Тонко – значит, творенье благословил Всевышний.
Радостно или звонко – когда никто не лишний.
Суетно – о тревоге. Дерзко – о чувстве страха.
С пеной у рта – сомненья (в гневном поту рубаха).
Правда легка, приятна, в белых одеждах ходит,
правит собой и миром, статно сидит на троне.
Ложное – многословно, требует доказательств.
Слабый – кто ненавидит, кто чемпион предательств.
Сильный не тот, кто может по головам и выше.
Умный не тот, кто скажет, выкрикнет и напишет.
Мудрый не тот, кто в замке, у кого три диплома.
Жизнь – это теорема. Бог – это аксиома.
Мастер
А руки Мастера священны и прекрасны,
и в совершенстве красоты прозрачно, ясно
на свет рождается шедевр, и нет начала,
и безначалие – как лодка без причала.
А сердце Мастера мудро, как у ребёнка,
как у кобылы, что рожает жеребёнка,
как у крестьянки, собирающей черешню,
и как у матери-природы вечно вешней.
А взор у Мастера остёр, безмолвен, цепок.
Молитву слышит он без слов и без зацепок -