Оставалось всего пятнадцать минут до занятия йогой, где Виола надеялась увидеться с Дорой – единственным человеком, вызывавшим у нее интерес. Встречи с Дорой действовали благотворно, как массаж сердца, как глоток кислорода. Только она одна понимала ее – в отличие от Паоло. До того как Виолу сбила машина, они с Паоло даже подумывали расстаться до момента родов. Паоло утверждал, будто из-за гормонов, которые она принимает, чтобы нормально выносить беременность и предотвратить выкидыш, жить с ней стало невозможно. Что поделать, экстракорпоральное оплодотворение.
Потом ее сбила машина, и это спутало все карты. Паоло пришлось взвалить на себя заботы обо всем – о ней, о ее лечении, о новорожденном. Виола наблюдала, как он хлопочет целыми днями, стараясь проявлять терпение, совершенно ему не свойственное, смотрела, как он возится с младенцем, как пытается сохранить душевное равновесие, чтобы все контролировать, доверяя кое-какие дела медсестрам или няням, бесцеремонно вторгавшимся в ту зону, которую Виола считала запретной.
После несчастного случая она всегда спала одна, потом вместе с Элиа, а Паоло перебрался в кабинет, сделав его не просто рабочим местом, но и своим жизненным пространством, своей территорией. Поначалу так вышло само собой: Виоле лучше было спать одной, так рекомендовали врачи, но со временем это положение вещей превратилось в устойчивую семейную конструкцию. День за днем расстояние между ними удлинялось, словно тень на стене. Виола знала – это она как раз прекрасно помнила, – что до случившегося с ней несчастья их связывали только взаимные обиды, злость и гнев, но беременность заставляла их обоих сдерживаться, и постепенно между ними установилось взаимное безразличие. Потом случилась авария, и в результате она теперь пребывала в состоянии апатии, а вот с ним дела обстояли иначе. Паоло устал, и Виола это понимала. Она отдавала себе отчет в том, что рано или поздно наступит момент, когда он ее бросит. Знала, что, если бы не случившееся, между ними все давно было бы кончено.
В то время для Виолы самой сложной была не физическая, а психологическая реабилитация. Кое-чего она вообще не помнила, прежде всего недавние события, и даже сегодня она с трудом сосредоточилась, переходя через дорогу, и сразу почувствовала усталость. Виолу мучили приступы мигрени, она постоянно отвлекалась на посторонние мысли, могла внезапно уснуть средь бела дня. Впрочем, она уже неплохо контролировала себя в повседневной жизни, и Паоло стал доверять ей, но его терпение, кажется, было на исходе. Всякий раз как он предлагал поговорить, Виола находила предлог уклониться, как, например, сегодня утром за завтраком.