– Это случайный секс или отношения у тебя с кем-то? – спросил с недовольством я.
– Там все кончено. Мы расстались, – неохотно ответила она.
Мы спустились на завтрак. Выбор был, как всегда, небольшой: овсяная каша или яичница, фрукты с йогуртом или оладьи. Я принес ей кофе и сел сбоку, взяв за руку. Попросил прощения и обещал исправиться. Прислонившись к столу, я зацепился за гвоздик и приобрел затяжку на новой кофте. Очередной знак.
В этот день у нас было запланировано посещение татарской слободы. Пока мы шли, Б. держалась за мою руку, чтобы не поскользнуться. Она почти не говорила, что было на нее не похоже. Я решил, настала моя очередь заполнять наше пространство разговорами. Тем более настроение у меня было приподнятое. Все-таки первый шаг к началу нашей интимной жизни сделан.
В татарской слободе мы зашли в Азимовскую мечеть, где нас вежливо попросили разуться. Б. была очень брезгливой, но пришлось смириться: в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
Когда мы вышли, она долго добивалась, чтобы я фотографировал ее без асфальта в кадре. Срывалась на меня: «Все фотографии ужасные!»
В кофейне после сладкого десерта она смягчилась. Когда мы переходили на другой берег по замерзшему озеру Кабан, Б. рассказала, что встречалась с подругой- адвокатом и вскользь спросила про меня. Та ответила, что я плотно сижу на заявках. Пытаясь доказать, что это не так зазорно, я сказал, что только в декабре получил 190 тысяч рублей от государства за защиту по назначению, уточнив, что это сумма образовалась из-за разовой выплаты от полиции за полгода.
На дорогах стали появляться лужи от пригревающего солнца. Мы гуляли по Петербургской улице до театра кукол «Экият». На его крыше Б. игриво убегала от меня, а я ловил ее под причудливыми башенками. Через дорогу красовалась ветряная мельница, невольно напоминая об известном мечтателе, потерпевшем неудачу. Я прогонял мысли, что мои мечты на счет Б. могут быть иллюзией.
Пока мы шли к площади Тукая, я только и слышал о невероятном Р. По сравнению с его работой мою она считала халтурой. Она припомнила случай, когда мы с ней выступали на одной стороне в интересах малолетней потерпевшей. Ей тогда не понравилась лаконичность моей речи в прениях. Но там и так все было понятно без лишних слов. Отец раздевал свою дочь и делал фотографии, где она держала его за половой орган.