Мы зарулили в какой-то переулок, потом в другой и оказались возле старой сталинки с табличкой “здесь жила Людмила Гурченко”. Мой еле трезвый мозг за поцелуями и объятиями успевал выцеплять какие-то совершенно неважные детали – обшарпанный подъезд, узкий лифт, еле ползущий вверх, огромная дверь с тремя замками. Пока Олег возился с ключами, я успела залезть к нему под куртку и даже расстегнуть пару пуговиц на рубашке, параллельно обрисовывая губами твердый подбородок, цепляясь за нижнюю пухлую губу зубами и прижимаясь всем, чем только могла, к желанному разгоряченному телу.
Втекли в открытую дверь, которая за нашими спинами захлопнулась с мягким механическим щелчком. Тут же на пол была сброшена вся верхняя одежда, обувь, мой пиджак. Следом полетели его брюки, мое платье, все, вплоть до нижнего белья, которые, как хлебные крошки, хаотично повторяли наш путь до спальни.
Я не сразу поняла, что Олег остановился и о чем-то меня спрашивает.
– Что?
– Не будешь против, если я завяжу тебе глаза?
– Меня ждет сюрприз?
– Мда…– легкий игривый поцелуй быстро сбил с мысли, и я с трудом вспомнила, о чем собственно речь.
– Приятный?
– Надеюсь, тебе понравится. Ничего такого, что бы не доставляло удовольствия мне.
Будь я в трезвом уме, наверно, как минимум насторожилась бы. Но тут возбуждение бурлило под кожей, а от долгожданного секса с бесподобным мужчиной отделяла такая мелочь.
– Давай.
Из ниоткуда в его руках появился красный атласный платок. Прохладная ткань плотно легла на лицо и полностью перекрыла обзор. Теперь видела я исключительно резинку на трусах Олега, да и то, только до того момента, как он меня развернул и, придерживая со спины, повел внутрь комнаты.
Ноги утопали в мягком ворсе. Каждое прикосновение подавало волнующие импульсы по всему телу. Я уткнулась коленями в кровать и от неожиданности упала вперед.
В этот же миг едва расслышала “ты только не бойся, все будет хорошо”. И тут мои руки оказались в наручниках, а буквально через секунду на шее защелкнулся кожаный ошейник.
Алкоголь моментально выветрился из головы. Какого хрена? Страх окатил ледяной водой каждую клеточку.
Следующее прикосновение Олеженькиной руки к моим ягодицам надолго останется в его памяти. Потому что оно же и станет последним. Секунду спустя он, совершенно голый, окажется совсем в другом месте.