А в этот момент, с той стороны битого стекла и гнутой стали, всё отчетливее освещаясь дневным светом от отодвигаемой Ярилой заслонки, на компанию их взирали два, красных от крови и лютой ненависти глаза, смотрящих с облепленного разметавшимися кроваво-потными патлами небритого лица, поверженного и лишённого любых надежд, бывшего главаря банды байкеров – того самого Палача, с которым боролась магией и словом Велга.
– А-а-а! Вот он ты – вестник болтливый, нарушитель моей силы! – прохрипел из полумрака знакомый всем бас главаря обманутой им банды, и пулемёт исторг из дюймового своего дула фонтан огненных брызг.
Никто из выстроившихся перед логовом смертельного гнева не был готов к такому повороту, внутренне уверившись в том, что присутствием своим оказывает им – заключённым в курочище, благодеяние от явившихся на помощь победивших их спасителей. Лишь усатый майор, согласовав свои действия с Ярилой, старался держаться ближе к торчащему наружу дулу, выставив в ответ, выданный ему в знак доверия самой Дамой, уравновешивающий принцип взаимной безопасности автомат Шапошникова. Но выстрел из вражьего логова опередил и его боевую реакцию, обманув благородное желание усатого военного принять ответственность, и даже сам вероятный огонь на себя.
Отчаявшийся в своём поражении Палач, нажимая на спусковую гашетку, неожиданно рванул пулемёт в сторону, из темноты своего убежища разглядев, сколь аккуратно обступили стороной, торчащее из салона, голодное до крови дуло анархисты. Прицел его был направлен туда же, куда и наполненные ядом проклятия слова возмездия – в сделавшуюся особо ненавистной плоть, захватившего внимание и преданность его прежних вассалов, тщедушного двойника, возвышающегося над площадью памятника.
И всё же, майор успел ретиво метнуться следом за двинувшимся в сторону дулом, буквально загородив огнемётное отверстие своей грудью, и сбив-таки прицел его вниз, позволяя летящим в людей пулям лишь насладиться отчаянным дроблением подножного асфальта на куски и пыль. Китель майора мгновенно окрасился алым, и, почерневшее от пороховой гари отверстие, напротив украшенного форменным карманом сердца, напомнило увидевшим это о подобном, но случившемся, как раз, от его же собственной руки в отношении молодого сотрудника Госнаркодоноса Жеки во время захвата штаба Мудаева на Пречистинке.