Пушкин, меж тем, делал своё дело, и, через добрых пол часа, доведя себя и статую до сладострастного изнеможения, вытащил из зада деревянной женщины свой порочный жезл, облив поруганное им самодельное отверстие красным вином из откупоренной с праздничным задором бутылки.
“Наполнись жизнию, творенье!” – громко и торжественно воскликнул с экрана Пушкин, окончательно убеждая майора в своём изысканном сумасшествии.
Спектакль сей длился всю ночь напролёт, и майор наш отдыхал душой, наблюдая за странной работой Александра-старшего, тогда как сам юный брат Пушкина саркастично похихикивал и смотрел с особой внимательностью именно на сцены разврата, повторявшиеся несколько раз в перерывах от ваяния деревянной женщины.
Когда всё это безобразие закончилось, и майор было понадеялся на заслуженный от нравственных мук отдых, Александр-младший, вместо того чтобы лечь спать или заняться какой-нибудь отвлекающей от сего паскудства деятельностью, деловито переключился на другой сайт, задав в поисковике пароль из набора бессловесных цифр.
“Неужели всех этих эмоций ему мало, и он ищет партнёров для игры?! Такую пытку я выдержу вряд ли!” – с отчаянием возмутился на юное своё нынешнее тело майор, но был приятно умиротворён, когда увидал, как Александр сбросил на “мыло” зашифрованного абонента записанные только что файлы, моментально выбравшись после того из “сети” и заглушив жужжащий моторчик перегревшегося “железа”.
“Наверняка забросил сам себе на ноутбук или на параллельный блок эти срамные видео трипы… Ещё бы: если старший брат его случайно залезет в этот компьютер, разумеется, будет скандал! Хотя, с точки зрения дисциплины и этики – записи эти следовало бы тут же уничтожить, а ещё правильнее – не записывать их вовсе… Хотя, о чём я здесь могу рассуждать, когда нахожусь в теле доморощенного шпиона?!… Что теперь-то лукавить? Он уже сделал весьма неправильную вещь, и за одним поступком, как правило, следует другой… Что остановит этого парня? Именно сейчас ему следовало бы остановиться! Именно сейчас, покуда развлечения его – всего лишь странные забавы из ряда юношеских потех… – хмуро думал себе майор, ворочаясь в молодом теле Александра-младшего с боку на бок. Сам юноша, блаженно засыпая, думал лишь о каких-то пустяках, как будто бы намеренно отгораживаясь от нравственных мыслительных шумов майора, как часто делают подростки, отвергающие любое воспитание их нравов.