А Эрудит, заслонив своего протеже вновь и, заметно для камеры зыркнув на Пушкина с подчёркнутым возмущением за отсутствующий и растерянный его вид, продолжил свою презентацию, поднося микрофон ко рту столь близко, что казалось вот-вот собирается его проглотить, и вряд ли удивил бы этим кого-либо, на фоне своих распаясанных движений и жестов сверх эксцентричного сумасброда.
– Как видите – от оригинала той славной эпохи нашего героя и не отличить! Кто он, имеющий те же черты во внешности? Тот же невеликий, но достаточный для гения рост… та же горделивая осанка, с которой держатся лишь те, кто уже преодолел материальные условности мира примитивной конкуренции и иерархического позиционирования… те же бакенбарды и пышные кудрявые волосы, наконец… Неужели – всего лишь модель для шоу? Неужели и этот человек – лишь форма для копирования оригинала? И было бы так, не имей наш нынешний герой всего одной способности, по которой и судили во времена ветхие его тёзку и физическое отражение – его стихи! Да!… Такая редкость наблюдать в одном человеке сочетание практически всех, присутствующих в оригинале качеств! Но сегодня, перед вашими глазами – это факт! А чтобы доказать это, сейчас, человек этот, имя которого Александр Сергеевич Пушкин, прочтёт вам стихотворение собственного сочинения! И не ищите в интернете ссылок и копий! Стихи его оригинальны, потому что читает он их перед публикой впервые, как, впрочем, оригинален и сам по себе, представший перед вами по собственной доброй воле человек-легенда – Пушкин!
Бодро проговорив всё это, манерой держаться, уподобляясь ведущему шоу ривайвелистов Калифорнии, Эрудит Че вновь выдвинул вперёд себя хмурого старшего брата Александра-младшего, который, вопреки подобающим манерам и приличиям, принятым при осуществлении важного и ответственного мероприятия, фиксируемого на камеру ради трансляции тысячам зрителей, беспечно закурил жёваную жёлтую сигарку-бычок, видать, недокуренный прежде, и оставленный ради особой нужды.
От того зрелища, Эрудита, видевшего в руках у Пушкина целый портсигар, доверху набитый дорогими марками, вновь передёрнуло. Но, согласовываясь с демократическим обычаем, принимать волю творческого человека даже в самых неприглядных её проявлениях, Че всё же отступил прочь, оставив зрителям на память о себе сияющую улыбку шоумена.