Впрочем, если письмо священнику и можно назвать подарком, то явно таким, который он принимать не желал.
Тем не менее, отправляя его, она ощутила удовлетворение. Когда даже через неделю ответа не последовало, Кати начала сомневаться, прочитал ли священник письмо, или приходская секретарша просто выбросила его в мусорное ведро. Мгновенно в ней, подобно только что разожженному костру, снова вспыхнул гнев. Недолго думая, она написала новое письмо (с еще бо́льшим количеством восклицательных знаков), сама пошла в дом пастора, позвонила в дверь и зачитала его застывшему в недоумении священнику. Он стоял в дверях в стоптанных тапочках и домашнем халате и все это время заламывал руки, будто таким образом мог как-то повлиять на происходящее.
Зачитывать письмо вслух Кати было нелегко, очень нелегко. Она не решалась поднять на священника взгляд, не говоря уже о том, чтобы посмотреть ему в глаза. Но каждое произнесенное слово заставляло ее держать спину ровнее, а голос, поначалу еще дрожащий, становился все более звучным.
Закончив, она сунула письмо в сцепленные руки священника и ушла. На его оклики Кати не реагировала.
«Всего хорошего» – так звучали последние слова письма, которыми она закрывала за собой дверь и запирала ее.
Обратный путь домой казался Кати легче. Тем не менее она чувствовала, где еще давила тяжесть, где скопилось невысказанное, которое нужно наконец высказать. Где необходимы другие письма, чтобы разорвать ее оковы. Бумага тоже умела быть адски острой и резать краями, словно клинками.
Самыми важными были два магических слова: «Всего хорошего». В них крылось настоящее освобождение, если произносить их искренне. Благодаря им она освобождалась от всей злости, ненависти и собственного разочарования.
Начала Кати в хронологическом порядке и задумалась об эпизодах из детства, когда с ней поступали настолько несправедливо, что это не удавалось забыть. Даже если по мелочам. Раз уж решила вносить ясность, не оставляй темных точек. Так письмо досталось Петре Лобнер, соседской девочке, которая в пять лет не отдала ей ни одного из своих кроликов, хотя те размножались, как… ну, собственно, как кролики. Петра получила свое «Всего хорошего!». Также письма удостоился президент футбольного клуба, потому что, будучи тренером, не разрешил Кати играть вместе с мальчишками. Не то чтобы ей так нравилась эта игра, но когда тебя исключают только из-за того, что ты девочка… Всего хорошего! Грубиян водитель автобуса, который не впустил ее, хотя – стоя на светофоре – мог бы просто открыть двери, но вместо этого укоризненно посмотрел на нее и постучал пальцем по своим наручным часам. Всего хорошего! Или парень – понятие «бывший парень» стало бы для него слишком большой честью, – с которым у нее случился первый раз. После винного фестиваля. Она этого хотела, потому что была влюблена. Но не так. А он хотел только