– Слушай, Кваткина, а у тебя был секс? – выдаёт он, отчего я даже замираю с поднятыми руками, не до конца одев куртку.
По раздевалке проносится смех. Сейчас здесь, помимо нашего класса, ещё несколько классов, у которых закончились уроки.
– Отвали, Рома! – со злостью произношу я.
Схватив свой рюкзак, проношусь мимо Мосина, задев его плечом. Но мне не удаётся выбраться из раздевалки, потому что в дверях я со всей дури врезаюсь в Эмиля.
Чтобы я не свалилась на задницу, парень удерживает меня за талию.
– Тише.. Тише… – шепчет он, будто успокаивает меня.
Моё дыхание перехватывает, когда наши взгляды встречают, а ноздри заполняет какой-то неповторимый аромат, который исходит от одежды Эмиля.
– Бро, Эмиль! Кажется, Кваткина хочет на прощание подарит тебе свою девственность. – говорит Мосин так громко, что снова его слова слышат все присутствующих в раздевалке.
Я хватаю ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, и скидываю с талии ладони Давлетаева.
Он пару секунд медлит, а после делает шаг в строну, позволяя мне выйти.
Я несусь,как полоумная, к выходу из школы, когда меня перехватывает Блинова.
– Ань! Да подожди ты!
Мы вместе выбегает на крыльцо, где я наконец могу вздохнуть.
– Что опять? Эмиль?
Вика дёргает мен за рюкзак.
Я могу лишь утвердительно кивнуть в ответ.
– Вот козёл! Даже в последний день в этой школе не мог просто пройти мимо.
Она заглядывает в коридор, сквозь стеклянные школьные двери.
– Идём, Вик. Я не хочу больше его видеть. – прошу я и тяну подругу в строну ступеней.
– Сколько берёшь за ночь, Ква-Ква? – слышим мы обе вопрос от парня из параллели, который со своим одноклассниками выходит из школы.
– Ты совсем что ли, Прытков? – орёт Блинова и бьёт его рюкзаком по плечу.
Откуда она всегда знает фамилии парней из других классов? Она тайный сталкер?
– Отвали, Блинчик! Мосин сказал, что Кваткина берет деньги за секс!
Я больше не могу этого слушать и со скоростью света сбегаю со ступеней. Бегу не к главному выходу, а в строну стадиона, чтобы выйти с территории школы и попасть сразу в сквер.
Слезы застилают глаза, поэтому мне все же приходится снизить скорость иначе я свалюсь прямо на прорезиненной беговой дорожке.
– Ненавижу! Как же я тебя ненавижу! – шиплю я, распахивая кованную калитку.
Обернувшись, не вижу Блинову, чему даже радуюсь. Не хочу никого видеть. Теперь по милости Эмиля и Мосина в этой школе меня будут считать ещё и шлюшкой.