Маша Миронова сидела в холле института, уткнувшись в книгу. Книга – это лучше, чем перемывать кости всем подряд вместе с однокурсницами или вздыхать по Голицыну. Она тряхнула головой. Нет, вот о нем думать не стоит. Молодой и красивый преподаватель, конечно, мог стать героем эротических фантазий любой студентки, но Маша предпочитала видеть в нем прежде всего прекрасного лектора и собеседника.
В холле вдруг стало шумно, и она подняла голову. Мимо прошли несколько мужчин в черных костюмах. Среди них и сам Голицын – правда, костюм на нем был глубокого синего цвета. Голицын вообще всегда носил одинаковые костюмы, отличающиеся друг от друга только цветом.
Заметив студентку, он подмигнул и отворил дверь аудитории, пропуская вперед мужчин, а сам повернулся и уверенным шагом направился к ней.
– Мари! Как дела? – улыбнулся он во все тридцать два.
– Хорошо, Марк Юрьевич, – неуверенно проговорила она, ибо что-то в его поведении показалось не таким, как раньше.
– Мари, а вы, кажется, были знакомы с Викторией Васнецовой?
Маша захлопнула книгу и встала, посмотрев на преподавателя снизу вверх.
– Ну как – знакома… Пересекались на лекциях и в библиотеке, работали в одном направлении и делились книгами и ссылками, – ответила она, сощурившись, не понимая, почему его вдруг заинтересовали отношения между студентками.
– Мари, вы только не пугайтесь, но… Тут пришли из полиции. У них будет пара вопросов ко всем, кто общался с Викторией. Если вы не против. – Он тяжело вздохнул и нахмурился. На лбу залегла глубокая складка, будто ему совсем не хотелось говорить об этом.
– Марк Юрьевич, – кажется, у Маши сердце ушло в пятки, – а что случилось?
– Вику убили, – отрезал он. – Все равно все об этом узнают, ведь они будут допрашивать всех, кто хоть как-то с ней контактировал, так что… Мари, всего пара вопросов, это не займет много времени.
Теперь тон у него был словно извиняющийся, и Маша кивнула. Тогда Голицын жестом пригласил ее проследовать в аудиторию, где скрылись мужчины.
Маша вошла и замерла на пороге. Их было трое. Молодой светловолосый юноша в круглых очках сидел у окна, уставившись в ноутбук. Черноволосый дядька с пачкой бумаг за преподавательским столом. И у окна, прислонившись к подоконнику, еще один – высокий кареглазый мужчина, который чем-то отдаленно напоминал Голицына, словно дальний родственник: такие же темные волосы, тот же овал лица, пухлые губы, прямой нос.