‒ В Дрездене? ‒ сухо спросил Илья, невольно чувствуя зависть и ужасаясь этому чувству.
‒ Ну что ты! ‒ прыснула Ольга. ‒ Здесь, на Кутузовском. Взяла «двушку». Только ремонт теперь делать надо, и мебель покупать ‒ у меня ж ничего нет.
‒ Понятно… ‒ Илья с трудом удержался от вздоха. ‒ А почему там не осталась?
‒ А ну их к лешему… ‒ отмахнулась Ольга и снова улыбнулась. ‒ Не нравится мне там. Люди совсем другие, да и шпрехать по-ихнему я так и не научилась. Я ж английский учила, а уехать в Англию или Штаты тогда так и не получилось. А теперь уже и сама не хочу. У нас лучше.
‒ Думаешь, здесь что-нибудь получится? ‒ довольно холодно спросил он. Просто никогда не жаловал ее работы, хотя и признавал, что они талантливы.
‒ Обязательно, ‒ заверила Ольга. ‒ Вот увидишь. Ну а ты как?
‒ Потихоньку, ‒ ответил он, вымученно улыбнувшись. ‒ Ты не замужем?
‒ Нет, ‒ покачала головой Ольга. ‒ Хотя предлагал один в Германии. Могла бы сразу стать миллионершей. Но уж больно скучно. Да и какая из меня фрау? Смотри-ка, открыто!
‒ Они до семи работают.
Илья сложил зонтик, кинул в урну окурок и открыл перед девушкой дверь.
В магазине было тихо и тепло. Едва войдя, скользнул взглядом по стенам ‒ висят… В душе заскреблась обида ‒ это действительно было несправедливо.
‒ Люблю этот запах! ‒ Ольга демонстративно втянула носом воздух, посмотрела на Илью и тихо засмеялась. ‒ Ну, ты чего такой мрачный?
‒ Я всегда такой… ‒ отмахнулся он, снова выдавив улыбку. Сейчас его волновало другое: у кого перехватить денег? За квартиру уже три месяца не плачено, давно пора вернуть долг Максиму. Попросить у Ольги? Нет, ни за что. Просто стыдно ‒ за свою беспомощность, свою несостоятельность. Свое неумение вписаться в новый век. А ведь люди вписываются. Выставки у них, и картины нарасхват ‒ взять хоть того же Брюлика. Ведь чушь пишет, китч. А покупают.
Снова посмотрел на одну из своих картин. Затем перевел взгляд на соседнюю ‒ в прошлый раз ее здесь не было. И чем больше смотрел, тем тоскливее становилось на душе.
Эту картину писал Художник. Настоящий, с большой буквы. Отличная техника. Илья понимал, что придраться просто не к чему. Но кроме техники было и что-то еще. Была душа, было что-то, притягивающее взгляд. На картину хотелось смотреть и смотреть. И сюжет вроде бы не ахти какой ‒ лесное озеро. Темная вода с белыми пятнами кувшинок, березы по берегам. Зелень трав. Обычный, сотни раз обыгранный сюжет. А картина смотрится, она живая. Посмотрел на свою ‒ на душе стало еще гаже.