“Еще бы не особый. Празднуем второе рождение,” – довольно безрадостно буркнул Ставицкий, залпом выпив вино и придвинул к себе поближе тарелки с едой.
“А по-моему бортовая нейронка сама перепугалась до смерти и вот тебе – заливает стресс,” – хорохорился Васильков. Он, как дурачек, то радовался всему, что происходило, то огорчался. Его всё еще потрясывало, но он был жив, и, каждый раз, думая об этом, его охватывало экстатическое состояние, пока что-то, происходившее с ним в моменте, не расстраивало его снова. “Включу боротовой”, – он дотянулся до пульта. Из динамиков раздался приятный сигнал и проекция симпатичной стюардессы появилась над дэшбордом:
“Привет, экипаж! Сегодня ровно месяц со дня нашего отплытия. До места назначения 24 дня, 8 часов и 32 минуты. По случаю маленького юбилея праздничный обед, а это значит, что по регламенту экипажу разрешено по 150 граммов сухого красного вина при нахождении корабля вне режима ручного маневрирования. В бокалах Красностоп-Анчелотта урожая 2172 года. С праздником, команда!”
“Ага, 150.. По регламенту. Умная,” – снова расстроился Васильков. “А когда мы падали, как топор, отключилась. Ладно, с праздником так с праздником. Живы и слава Богу!”, – снова обрадовался Васильков. “Только пожалуйста, можно без проекций,” – Васильков сделал вид, что чокнулся со стюардессой, вылил бокал в рот и набросился на стейк.
Они застряли где-то в созвездии Большого Пса. Точно просчитать, где именно, было невозможно – системы навигации полетели сразу после удара с астероидом и можно было только гадать, сколько времени сигнальный зонд будет лететь до зоны действия сети. Ставицкий думал о сыне, о том, сколько же времени пройдет когда он сможет его снова увидеть. Сердце сжималось всё сильней и ему страшно захотелось еще Анчелотты 72 года урожая. Регламент.. Везде регламент. Там на Земле тоже. По суду он мог забирать сына на выходные. За весь последний месяц они были вместе всего четыре дня. На прошлой неделе была его рабочая смена и хотя полет был до ближних исследовательских станций, он так и не успел вернуться до конца воскресенья. И вот надо ж так влипнуть сейчас. Он и раньше бывало попадал в истории – были и аварийные посадки, и нештатные ситуации, корабль даже задерживали по подозрению в контрабанде, и он двенадцать дней болтался в затхлом КПЗ на Глизе 581 до "выяснения обстоятельств". Но никогда еще он не влипал так крепко и так далеко от дома.