– Как ты, Слава? Нужно поговорить, – болтать с кем-либо желания не было, однако доктор относился ко мне довольно хорошо, грубости явно не заслуживал, обезболивающее ещё не закончило действовать, поэтому, собрав остатки сил, я тихо произнёс:
– Как и вчера. Думаю, это уже неплохо. Выслушать вас способен.
– Согласен. Не возражаешь, если присяду? – кивок вышел слабым, но Меркурьев его заметил. Подвинул стул и, уложив руки на колени, какое-то время молчал, подбирая слова. Ничего хорошего он сообщать, скорее всего, не собирался.
– Нам вообще-то запрещают говорить об этом прямо…
– Моё время вот-вот закончится, да? Не переживайте, я смирился. Чего мне ожидать? Усиления болей? Поездки в реанимацию? Комы? Последнее, конечно, предпочтительнее – не замечу, как окажусь у врат Рая, – шутка оценена не была, на усталом бледном лице обозначилась печаль. – Извините, не хотел вас расстраивать.
– Что ты! Просить прощения не за что. Наоборот, теперь мне легче говорить. Ты всё понял верно. Однако вчера к нам приходили сотрудники одного ведомства. Тут их не очень любят, но без помощи, которую они с завидным упорством предлагают, иногда не обойтись. Думаю, тебе она как раз пригодится. Ярослав, что ты знаешь о «Проекте 102»?
– Ничего о нём не слышал. Надеюсь, это не связано с торговлей органами? Хотя предложить мне особо нечего: почти во всей требухе метастазы, – я поморщился, ощущая, как сквозь мягко колеблющийся барьер, воздвигнутый лекарством, начинает ядовитым газом просачиваться боль. Верно истолковав изменившееся выражение лица, врач позвал медицинскую сестру, влившую в мои вены ещё одну дозу анальгетика. Убедившись, что я в состоянии слушать, Меркурьев начал объяснять:
– «Проект 102» даёт неизлечимо больным людям шанс продолжить своё существование, накладывая при этом некоторые ограничения. Обрадовать не могу: придётся отказаться от многих вещей, зато ты больше никогда ничем не заболеешь, перестанешь стареть и вдобавок обзаведёшься белоснежной, практически «голливудской» улыбкой, – теперь до меня дошло. О «совах» я, конечно, знал, но знакомых среди них не имел и жизнью пьющих кровь не интересовался. И что, можно просто так взять и стать из умирающего практически бессмертным? В таком случае все хосписы бы опустели.
– Это, наверное, очень дорого? – и невыгодно благотворителям, вовсю отмывающим деньги через последнюю остановку на пути к кладбищу.