Васин рассказ был крайне любопытным, я узнал множество новых вещей и готов был на досуге хорошенько о них поразмыслить, однако к цели разговора мы не приблизились ни на шаг, и я решил опять его прервать:
– Василий Викторович, но ведь Петрова и работает в научном отделе. Что не так? – главный редактор, кажется, очень хотел сказать мне очередную колкость, но сдержался:
– Всё так, Славик, вот только уважаемая Вероника Александровна до своего перехода к научникам шестнадцать лет проработала в отделе общественной безопасности. Сначала была карателем, потом доросла до ликвидатора, крайне сильного и успешного. Рассказ об этой части её биографии я, если честно, и надеялся услышать. Разумеется, многого она сказать не может, но на какие-то любопытные истории ты бы мог её раскрутить. Однако не прокатило… Что у тебя с лицом?
Лицо, видимо, у меня было крайне выразительное, ибо мозг просто взрывался от контраста между увиденным вчера и услышанным только что. Получается, эта невзрачная, совершенно обычная молодая женщина с монотонным спокойным голосом – в прошлом безжалостный палач системы? А я беседовал с ней о кроликах, работе в лаборатории, комнатных растениях… «И практически не скрываясь, поглядывал ей в декольте», – ехидно напомнил внутренний голос. Хорошо, что не стал рассказывать это главному редактору: Вася бы утопил меня в сарказме. Придав физиономии более приличное выражение, я поблагодарил начальника за лекцию, а он, глянув на часы, встал из-за стола:
– Пойду, пожалуй. У меня большие планы на эту ночь.
– Какого рода? – в мои планы входило унылое чтение новостной ленты, не менее унылое редактирование статей, выставленных в очередь на публикацию, а также редкие разговоры с дозвонившимися в офис психами, поэтому меня, разумеется, интересовало, как будет развлекаться господин Осин.
– Свидание с прекрасной Катериной. Очень надеюсь, что с продолжением.
– Да вы счастливчик. Она «сова»?
– В некотором роде. Человек, что предпочитает ночь дню, а рискованные практики «ванильным», – если бы я мог, я бы покраснел.
– Вы там поаккуратнее, что ли, мало ли чего ей захочется, – перед моим внутренним взором мелькнул зловещий образ ликвидатора прошлого. Вася отмахнулся:
– Не учи учёного, я хорошо владею собой. Не в первый и не в последний раз… Лучше скажи, пахнет женщинами или нет? – он сунул мне под нос извлечённый из пластикового чехла свитер приятного серо-синего оттенка. Я втянул в себя воздух. Дышать после обращения нам, конечно, не нужно, но обоняние-то никуда не делось, да ещё и стало гораздо острее человеческого. Пахло для меня (и для Васи тоже – не зря он хранил свитер в пакете, надевая только по особым случаям) довольно резко и сильно, каким-то мужским парфюмом, но аромата женского тела, косметики или духов я не почуял, как ни старался.