– Я в чем-то… заменяю ее? Ты видишь во мне ее? Все, что ты чувствуешь ко мне, – это может быть чувствами к ней на самом деле?
Он покачал головой, а потом сказал, все так же глядя Ванессе в глаза:
– Я люблю тебя, не потому что ты ее копия, Несса. Вы вообще не похожи, я ведь уже говорил. Я люблю тебя, потому что ты – это ты. Я люблю именно тебя, а не кого-то другого.
Ее будто оглушило. В очередной раз за это утро. Заточило в пузырь, и единственное, что Ванесса услышала, – стук сердца в ушах и собственный громкий выдох, полный облегчения.
Арс взял ее лицо в ладони, придвинулся ближе, так, что она ощутила его дыхание на своих губах. Жарко и абсолютно прекрасно. Настолько, что хотелось ловить каждый выдох.
– Даже в нашу первую встречу я не увидел в тебе ее. Только тебя, Несса. Я всегда видел только тебя. И никого другого.
Ванесса неосознанно подалась вперед, обхватывая его шею в тесном, искреннем объятии. Вцепилась пальцами в ткань футболки так, что побелели костяшки. Игнорировала боль в предплечьях, вспыхнувшую сильнее от резких движений.
«Я люблю тебя»
«Я люблю тебя»
«Я люблю тебя»
Были только эти слова – и ничего вокруг. А еще – его глаза, вглядывающиеся в нее так, что закипало сердце. И дыхание.
Сбивалось.
Уже совсем.
Крошились стекла, об остроту которых она резалась последние сутки. Крошились в пыль, золу, пепел и рассеивались. Оставляли после себя пространство и воздух. Свет, что заливался солнцем из окна, постепенно наполнял и Ванессу. И дышать наконец-то стало легче. Будто легкие в момент увеличились в своем объеме.
Ванесса отстранилась от Арса, но только чтобы они снова оказались совсем близко друг к другу, так, что их лица разделяло не больше десяти сантиметров.
– Прости, – это все, что Ванесса смогла сказать. Прошептать. Едва-едва.
Арс, наверное, и не услышал вовсе. Скорее, поймал губами эти слова.
– Перестань, – шепнул в ответ, качнув головой. – Все хорошо.
– Я ошиблась, – она прикрыла глаза, чувствуя жалящую волну стыда. От того, как много сомневалась в нем из-за собственной глупости и… чего-то еще. Чего-то, что он мог ей даже не прощать.
Но, кажется, простил.
– И это нормально, ведь мы люди. А люди ошибаются, учатся на этих ошибках и идут дальше.
И хотелось плакать от захлестнувшего счастья, огромного, приятно давящего на грудную клетку.