Осознание того, что ты сволочь, пришло ко мне не сразу, не в первую секунду нашего с тобой знакомства, когда ты подсел за мой столик в кафе и заговорил со мной вкрадчивым голосом, очень вежливо и почтительно, так как если бы ты обращался к Английской Королеве, а потом, проведя со мной весь вечер и очаровав меня своим превосходным знанием нескольких языков, проводил меня до дома и при прощании поцеловал мне руку, склонившись в уважительном и благоговейном поклоне. И даже не тогда, когда при каждом нашем свидании ты дарил мне по свежей белоснежной розе, обвязанной алой лентой, и читал мне стихи неизвестных авторов, которые выдавал за свои и, зачарованно глядя в небеса, произносил длинные фразы, свидетельствующие о “максимальной степени вовлеченности моей персоны в твои ежедневные мысли”. И даже не тогда, когда ты сорил деньгами направо и налево, чтобы произвести на меня благотворное впечатление, чтобы я раскисла, как подогретое мороженное и стала липнуть к тебе с усердием некоторых взбалмошных малолеток, с которыми ты привык иметь дело. И даже не тогда, когда при всем этом ты с гордостью павлина в брачный период сообщил мне, что скорее пустишь себе пулю в лоб, чем когда-либо женишься. В том числе и на мне.
…Первая мысль, которая посетила мою в миг опустевшую голову, было то, что мир вокруг меня совершенно не соответствует тому странному упорядоченному уюту, который царит в моей душе. Меня потрясла та безумная и отвратительная грязь, царившая вокруг, и этот тошнотворный хаос, затмивший собой все мое жизненное пространство, как только все закончилось… Да и эта дурацкая розовая кофточка! Она стала отвратительно пахнуть, просто смердеть твоими мозгами, так аккуратно разбрызганными по моей груди и образующими собой прелестный ярко-алый узор, который я возненавидела еще сильнее, чем самого тебя, а поэтому, чтобы избежать неминуемого и нестерпимого приступа рвоты, я поспешила стянуть ее с себя и, оставшись только в джинсах и лифчике, только теперь поняла, что все еще держу в руке пистолет…
Ну кто мне скажет, отчего я так долго терпела все эти унижения и оскорбления, которые ты наносил мне своими бесконечными загулами с вечно нетрезвыми дебилами, именуемыми твоими лучшими друзьями? Отчего я выносила эти постоянные телефонные звонки, когда девичьи голоса на все лады звали тебя и интересовались, почему ты опаздываешь на очередное свидание? Отчего я позволяла тебе даже допускать мысль о том, что я могу быть не единственной твоей женщиной и даже не единственным человеком в этом мире, который тебе по-настоящему дорог? Почему я переживала твои измены, делая вид, что ничего не происходит? Почему, каждый раз, когда в постели, обнимая меня, ты неизменно думал о ком-то другом, я позволяла тебе улыбаться, а не била кулаком в твою нахальную симпатичную морду, так чтобы расквасить губу и чтобы кровь хлынула во все стороны?