Дессе жестом приказал Доминике задержаться, когда остальные офицеры начали расходиться. Когда они остались вдвоем, командующий тяжело опустился в свое кресло и устало потер виски.
– Даже не представляешь, сколько боли ты мне доставила, девочка моя, – с горечью произнес он, снова называя Доминику, так как называл раньше. – Этому ли я учил тебя все эти годы? Так должен действовать настоящий космофлотоводец?
– Но что я могла сделать в той ситуации?! – воскликнула Доминика, и в ее голосе прозвучало неприкрытое отчаяние. – Как я могла предотвратить это? Ведь никто, даже вы, не могли предположить, что он…
– Договаривай, не стесняйся, – жестко сказал Дессе.
Доминика замолчала, не в силах произнести слово «предатель» в отношении меня, хотя именно так она сейчас и думала.
– Да-да, не бойся назвать вещи своими именами, – кивнул командующий, пристально глядя на вице-адмирала Кантор. – Мне тоже больно, поверь. Я считал Александра не просто подчиненным – я видел в нем сына. Но как видишь, даже такие опытные люди, как я, могут жестоко ошибаться…
– Контр-адмирал Васильков не перешел на сторону врага, – твердо возразила Доминика, хотя ее голос предательски дрогнул. – Но его поступок от этого не становится менее… непростительным.
– Ты считаешь, что похитить императора и передать ценнейшие документы этим шакалам-князьям – это не предательство?! – Дессе резко поднялся из кресла. – Я абсолютно уверен, что мой крестник вступил в сговор с кем-то из наших противников. Скорее всего с Птолемеем…
– Это невозможно! – Доминика даже отшатнулась, настолько нелепым показалось ей такое предположение. – Это просто чушь собачья!
Несмотря на кипящую внутри обиду, она не могла поверить в подобное. Девушка до последней минуты находилась рядом со мной и была свидетелем всех моих действий. Сама мысль о том, что я мог вступить в сговор с кем-то из врагов, казалась ей абсурдной.
– Следи за языком, Доминика! – в голосе Дессе прозвучала сталь.
– Простите, господин командующий, – опомнилась она, зная, какой Дессе бывает в гневе. – Я лишь хотела сказать, что контр-адмирал Васильков в силу своего… проклятого благородства просто не способен на такое. Это невозможно. Он скорее примет смерть, чем перейдет на сторону врага.
– Ты все еще слишком наивна, – Павел Петрович покачал головой. – Однако если принять во внимание то, что Александр всегда позиционировал себя как верного слугу Империи, его поступок становится понятным. Он просто больше не считает нас защитниками Отечества. Напротив, теперь мы в его глазах – мятежники. А он остается «чистым», ведь рядом с ним император – главный и единственный легитимный правитель той самой Российской Империи, которой Васильков присягал… Вот так все перевернулось в голове этого мальчишки, хотя ему уже далеко не восемьнадцать лет.