Мужской силуэт, в круге яркого света, протягивал ко мне руки… Удивленная мысль – откуда он взялся, шестой этаж, дверь закрыта, да и солнца уже неделю как нет. Ну да, это же Ангел! Что для него этаж, дверь, солнце! Все! Темнота! Занавесь!
Все эти воспоминания, как немой фильм без звука проходили перед внутренним взором.
Вернувшаяся память, заставила заработать мозг сильнее. От напряжения стал рассеиваться плотный туман, потихоньку начал усиливаться слух, но и усилилась головная боль. Словно сквозь вату, будто издалека я услышала голоса. Сначала невнятно, но постепенно громкость возвращалась. Мужские голоса! У меня в квартире? Странно?! Хотя я ведь лежу на кровати, а этого тоже быть не должно. Сама-то я, точно не ложилась на кровать. Я ложилась на пол! Даже не ложилась, а завалилась в беспамятстве! Как-то странно.
Пальцы, наконец обрели полную чувствительность и я тихонько, не привлекая внимания, поводила по себе пальцами, на мне какая – то одежда, а не старое махровое полотенце. Очень просторное, судя по количеству ткани под рукой и мягкое. Но глаза открывать не торопилась. Надо послушать, о чем говорят, еще и понюхать, вдруг это больница. Вдруг я хорошо приложилась головой, и теперь лежу в больнице. У больниц запах специфический, его не с чем не спутаешь, уж это то, мне известно.
Ведь что-то же происходит. Поэтому как в мультике – «улыбаемся и машем», а в моем случае – лежим, не отсвечиваем и слушаем. Потихоньку втянула воздух, нет, больницей не пахло. Пахло чем-то другим, приятным: лесом, озером, озоном, прошедшим дождем, даже головная боль стала понемногу отступать. Между тем, я стала различать разговор.
Разговаривали двое мужчин. Врачи что ли? Один голос принадлежал мужчине постарше, голос был глубокий с хрипотцой, будто далекий рокот. И еще в нем была какая-то усталость и вместе с тем, мудрость и мягкость. Вы будете смеяться, но я его представила как…, дракона, где-то, в каком-то фильме у фантазийного дракона был такой голос.
Второй, судя по голосу, был гораздо моложе, вернее голос моложе, но в тоже время очень властный и холодный, как сталь, от него мурашки разбегались по коже. Странное ощущение, как – будто его обладатель, уже с первых слов, подчинял себе, упреждая всякого рода неповиновение. Я бы сказала, так может говорить руководитель, директор, большая шишка – повелитель мира. И в голосе «повелителя мира», проскальзывало раздражение. Разговор шел обо мне.