Наконец, стою напротив ее двери. Интересно, сдержит ли она свое слово?
– Ты будешь звонить или нет? – раздался из-за двери глухой голос Ника. Он подействовал на меня странно успокаивающим образом. Откуда-то взялось чувство, что все будет хорошо.
– Зачем мне звонить? Ты же меня видишь, – догадался, что малыш увидел меня в глазок. Но как? Он же высоко. – Просто открой дверь. И смотри не упади.
– Нет. Ты должен позвонить, а я должен спросить: «Кто там?»
– Понятно. Ну тогда звоню, – и нажал на звонок. После звука трели, прошедшей по квартире, услышал из-за двери:
– Кто там? – спросил он важным тоном и, не дожидаясь ответа, широко распахнул дверь. Да уж, над этим тоже стоит поработать.
– Я знал, что придешь! Я ждал тебя, – он прыгал вокруг меня как непоседливый козленок.
– Как дела? – спросил, убирая стул от двери.
– Хорошо. Ты пришел уложить меня? Ты расскажешь мне о лошадках твоего папы? Я рассказал Джереми о том, что ты мой друг, но он мне не поверил, – на одном дыхании выдал мне малой и, наверное, продолжил бы в том же духе, если бы не услышал голос матери.
– Николас, ты опять открыл дверь? – голос Миры звучал издалека.
Не успел я поднять ребенка на руки и закрыть дверь, как она появилась на пороге прихожей. Какая же она красивая! В голубом трикотажном платье она выглядела такой милой и сексуальной.
– Я спросил, кто там. Смотри, пришел Дэниель. Можно, он меня уложит? Он расскажет, какие у его папы лошади. Он тоже любит лошадок, как и я, – продолжал он тараторить. А я смотрел на ее смущенное лицо, и на душе разливалось странное чувство. Я был счастлив.
– Добрый вечер, мистер Холл. – Ну что ж, я знал, что она упрямая девочка. – Можно, но только после ужина, – это уже Нику, и при этом смотрела куда угодно, но только не на меня. – Надеюсь, что вы не ужинали? – на что я отрицательно покачал головой. Воздух между нами трещал от напряжения.
– У нас на ужин опять эта невкусная брокколи, – прошептал он мне в ухо.
– Проходите, я пока накрою на стол, – она кивнула мне в сторону гостиной.
Ребенок, похоже, не ощущал напряженности между нами, поэтому беспечно рассказывал мне о том, как он провел день. Я готов был вечно его слушать, потому что это позволяло мне следить за ней и не быть выгнанным на улицу. Все ее мысли были написаны на ее лице.