– Нет, что ты, – в свою очередь обняла ее Катя. – Очень красиво! Тебе идет естественный цвет волос.
– Спасибо, Катеринка, – просияла Дашка. – Я еще пару шиньонов подобрала. Не пропаду.
– Диана, – обратила внимание Таня на загадочно молчавшую подругу. – А Вадим-то где? Попозже на самолете прилетит?
– Нет, – лениво улыбаясь, ответила подруга, – он не приедет.
– Вы что поссорились? – уставились на нее сестры.
– И снова нет, – в ее улыбке появилась тень насмешки. – Как только подошло время отъезда, он внезапно заболел.
– А чему же тут улыбаться, если человек заболел, – нахмурилась Катя.
– Потому что он врет, – презрительно фыркнула Диана. – Ему ненавистна сама мысль хоть на денек оказаться в деревне. Вот он и придумал историю с болезнью. А я, девочки, если честно, очень этому рада. Хоть немного от него отдохну. Душный он.
– А я думала у вас любовь, – пискнула наивная Таня.
– Я тоже так когда-то думала, – задумчиво улыбнулась Диана, – а теперь я рада, что он остался, а я еду с вами в деревню. Раньше и не представить не могла, что буду скучать по родным местам.
– Девчонки, – сгребла их в одну кучу длиннорукая Катя, – если бы вы только знали, как я рада, что мы едем с вами в Брусницы.
Когда шумная стайка наконец-то вывалилась из дверей уборной, мужчины уже давно стояли у стойки. Склонив голову над меню, они выбирали дорожный обед из бесконечного списка булочек с котлетами. Отец одиноко сидел за столом, чувствуя себя чужим. Таня быстро шепнула Кириллу, чтобы выбирал на свой вкус и скользнула за столик к отцу.
– Пап, – мягко сказала она, – пойдем, выберешь себе что-нибудь.
– Танюш, ты же знаешь, что я не люблю фастфуд, – поморщился Степан Ильич, – мне бы супчика похлебать. А от булок и пирожков изжога у меня.
– Супчика в меню нет, – ласково улыбнулась она, – а покушать надо. До вечера будем ехать без остановок. Давай, пап решай что-нибудь.
– Ну салата возьми какого-нибудь, – сдался отец, – хотя, аппетита нет никакого. Ничего в горло со вчерашнего вечера не лезет.
– Переживаешь? – догадалась она.
– Да, дочка, – мелко закивал отец и наклонился поближе. – А что, если прогонит она меня? Сколько я у нее крови выпил. Не простит.
– Да, что ты, пап, – замотала головой Таня, – она же любит тебя. Жалеет. Обязательно простит, вот увидишь. Ты, главное, не пей больше.