– Я даже не могу вспомнить, как это произошло! – эмоционально продолжил он оправдываться, – только неясные обрывки, ощущения, образы, – он посмотрел в сторону, будто восстанавливая их в памяти, – что надо мной склонилась голая Злата и зовет меня по имени.
– О да! – я не могла это не вспомнить, – Макс, ты животное! Ты такой жеребец!
– Я не знаю, какой я жеребец, в том то и дело, я не помню этого! Как можно с кем-то переспать и не помнить этого? Может, все совсем не так было!
– Я вру по-твоему? – я сложила руки на груди, – очень удобно, подходит к версии Лешки с таблетками.
– Ну почему врешь? Но ты ведь можешь ошибаться, все могло быть не так, как казалось. Мне незачем было спать с ней, она на меня работает! И больше ничего! Вот, посмотри чат, мы обсуждаем детали работы, пункты договора, сроки, материалы заказываем. Там даже нет никаких намеков, никаких голых фоток. Просто посмотри.
– Ты что не понимаешь, что я тебе не верю? Ты удалил все сообщения, согласовал версию про таблетки с моим братом, и все сразу совпало!
– Но это не версия, я пил таблетки, вот у меня… – он сам открыл телефон, порылся в нем и показал мне какой-то документ. Я пригляделась, это был рецепт из электронной медицинской карты, где было написано название препарата, что мне ранее показывал брат и сроки курса в 60 дней. – Это рецепт! Я их принимал! Это правда!
Я отложила телефон на стол и взялась пальцами за виски, у меня от этого всего начинала болеть голова. И нервов никаких не хватает.
– Максим, я не могу, не надо, пожалуйста, это продолжать.
– Как не надо? Ты обвиняешь меня в том, что я не совершал! Ты не веришь мне! Слушать меня не хочешь, как я тебе хоть что-то докажу? Давай… хочешь, я Злате позвоню, прямо сейчас? Может, она тоже была пьяная, дура эта, и натворила чёрт-те чего, пока я невменяемый. Давай! Мне уже хуже не будет!
Он порылся в телефоне, показал мне контакт «Злата Омелина».
– Вот, видишь, я ее не прячу, я ей набираю, – нажал набор и громкую связь, а я отвела взгляд от перевозбужденного мужа, который так сильно метался, что больно было смотреть на это. За стеклянными дверьми папа и Лешка уже заканчивали нанизывать мясо, но нас они не видели, потому что с той стороны очень бликуют стекла, а внутри дома полумрак.
Послышались гудки, и я обернулась к нему, тоже в ожидании.