Солнце уже садилось, когда я зашёл в дом.
Кэндис была на кухне, увлечённо чем-то занимаясь и не сразу заметила моё появление. Её мокрые волосы были небрежно собраны в пучок, тонкая футболка задралась, обнажая небольшую полоску кожи на животе. Она уже переоделась в пижамные штаны, украшенные зелёными черепашками, разбросанными по мягкой голубой ткани.
Я непроизвольно задержал взгляд, прежде чем, вспомнив о своём присутствии, чуть громче, чем обычно, закрыл за собой дверь.
Она резко вскочила и обернулась, её глаза расширились от неожиданности.
– Привет, – пробормотала она, выглядя так, будто ходит по яичной скорлупе.
– Привет, – ответил я, стараясь держаться спокойно.
Она нервно провела рукой по волосам, убирая прядь с лица.
– Я не была уверена, придёшь ты есть или нет, – призналась она. – Я собиралась позже принести тебе тарелку…
Я молча кивнул, оглядывая кухню в поисках подходящих слов.
Здесь было уютно: мягкий свет ламп, запах чего-то тёплого и домашнего. Всё это должно было расслаблять, но я ощущал только напряжение в собственных плечах.
– Послушай, Кэндис… – наконец выдавил я, делая шаг к ней и снимая шляпу. – Мне нужно перед тобой извиниться.
Она слегка нахмурилась, но не отстранилась.
– За то, как я… вёл себя сегодня, – вздохнул я, проведя пальцами по волосам.
Она посмотрела на меня с лёгким удивлением, а потом улыбнулась – мягко, понимая.
– Всё в порядке. У всех бывают плохие дни.
Я усмехнулся, чуть склонив голову.
– А как насчёт десяти лет?
Лукавая ухмылка мелькнула на моём лице, и, к счастью, она рассмеялась. Напряжение немного спало. Но что-то в этом разговоре, в её взгляде, в теплоте, с которой она ко мне относилась, всё равно не давало мне покоя.
Стоя здесь, в этой кухне, под её взглядом, я попытался вспомнить, когда в последний раз был по-настоящему счастлив. Даже в детстве мне никогда не казалось, что я кому-то принадлежу. Никому не было до меня дела, и со временем это ощущение одиночества сильно ударило по моей самооценке.
Когда тебя слишком долго считают пустым местом, трудно вдруг поверить, что ты можешь значить для кого-то больше. Трудно позволить кому-то приблизиться.
Кэндис подняла на меня глаза. Но в её взгляде не было жалости. Только понимание.
Я знал, что ей самой пришлось нелегко. Потерять обоих родителей за два года, остаться одной, взвалить на себя ранчо… Она тоже несла на плечах груз, который не каждому под силу.