Геликона шла с супругом под руку и думала о том, что ещё час назад она была счастлива и мечтала о замечательном будущем, а спустя совсем малое время всё так переменилось, будто свет померк и скоро грянет беспросветная тьма. Её муж был прав, она помнила, что показала ей чаша, когда она обратилась к ней во время свадебного пира, но ей так не хотелось верить, что малышом на руках её дочери был именно Элинг, а не её будущий внук… Она боялась заговорить об этом с кем-либо. Стоило ли нарушать покой, если сделанного уже не воротишь? Но, как оказалось, и её супруг тоже мучился в догадках…
Придя в свою комнату, Геликона с тяжёлым сердцем достала и поставила на стол золотую чашу, наполнила её из специального глиняного сосуда водой, зажгла свечи, закрыла глаза и произнесла заклинание: «Ты, вода, и ты, огонь, душу чистую не тронь. Что случится, подскажи, в чистых водах покажи!» Открыв глаза, она не увидела никакой картины, но на поверхности воды появилось послание:
«Было знанье дано в срок,
Не усвоен был урок.
Много утечёт водицы,
В этом замке зло случится».
Геликона резко отстранилась от чаши. Глубокая скорбь овладела её сердцем. Это она во всём виновата. Ослеплённая любовью и верой в добро, она ни разу не поговорила с дочерью, не предостерегла её, не сказала о предупреждении. Ибо не желала смущать её душу. И вот теперь свершится беда и у них. Но как ей поступить в этой ситуации? Отправиться к дочери и всё рассказать? Но она станет упрекать её, и будет права. Промолчать? Но тогда грянет новая беда. Ещё немного посидев в раздумьях, она направилась в кабинет к мужу, ибо он её ждал. По лицу входящей супруги Гортенелий понял, что его опасения не были напрасными, и теперь только осталось выяснить, насколько он был прав.
Геликона подошла к мужу и, взяв его за руки, сказала:
– Дорогой, к моему большому сожалению, ты был прав, но хуже всего то, что большая часть вины лежит на мне. Но в будущем нас ждёт ещё одно горькое испытание. Мои бездействие и малодушие обрекают нас на несчастья, которые произойдут некоторое время спустя… Самое страшное в этом, что нам надо противостоять нашей дочери. А чего именно нам ждать, не было прояснено. Так что не будет у нас покоя, мой дорогой.
– Дорогая моя, мне очень жаль, что я оказался прав, а ещё мне непонятно, почему ты всё же не поговорила со мной, ведь мы всегда были так близки. Вполне возможно, что я нашёл бы в себе силы настоять на том, чтобы Ацерис увёз нашу дочь в приморье в свой замок.