После расставания с Катей, моей женой, я был в довольно смутном настроении. Не то что бы я был в ярости, но злость копилось и ей нужно было дать выход. Спорт не давал облегчения, алкоголь тоже. До наркотиков я не докатился, хотя был близок. Тогда в один вечер случайно наткнулся на порнушку определенного характера. И да, БДСМ меня зацепил и я стал интересоваться. Сначала просто любопытство. Но в итоге я попробовал и понеслось. Разные практики, опыты. Я буквально гасил свою злость эмоциями партнёрш и меня это вполне устраивало. Все довольны и счастливы.
А ещё в моей жизни есть одна женщина, которая вьет из меня веревки. Ради которой я горы сверну. Единственная, ради кого я могу сбежать с важной сделки или совещания. Маленькая принцесса Мирослава. Дочь Кати и этого блохастого. Сначала принцессой ее называл только Марк, здоровяк который спасал ее мать от меня. А потом прижилось и так ее стали называть все. Оно и понятно, любой ее каприз выполняется молниеносно. Вокруг нее серьезные деловые опасные дядьки водят хороводы, а она и довольна. Если бы она знала какую власть имеет над всеми нами.... Вообще странно что меня к ней подпускают, учитывая прошлое. Но нас даже отпускают гулять вдвоем. Я бы на месте родителей никогда бы не допустил что б такой человек как я был рядом с их ребенком. Но видимо они мудрее меня… или глупее, я ещё не определился.
– Твою мать, Маша, какого хрена ты творишь?– услышала я крик из коридора и грохот. Кажется Сережа споткнулся о мой чемодан.
– Я ухожу от тебя. Точнее уезжаю, в командировку. А по возвращению уже ухожу.– спокойно ответила я, выходя ему на встречу. Старалась держать себя в руках, но внутри все клокотало и кипело.
– Опять ты об этом? Я уже говорил что тебя не отпущу. Да и кому ты нужна кроме меня?– с насмешкой и угрозой проговорил он, подходя все ближе.
– Ко мне приходила Наташа. – скрестив руки на груди ответила ему, глядя в глаза.
– Какая, на хрен, Наташа?– а по глазам вижу, знает какая, взгляд заметался, не останавливаясь на мне.
– Твоя. Любовница которая. – я тоже усмехнулась. Это было нервное. С детства привычка скрывать боль за улыбкой.
– Ну малыш, ну что ты начинаешь? Ты же знаешь, я только тебя люблю. – изменил он свою тактику. Раньше я верила в это, сейчас это выглядит мерзко.