– Ты не свой, – прошипел рот, говоря на языке кланов, но голосом, в котором смешалось сто чужих гортанных скрежетов.
Грак’зул выхватил топор, но оружие прошел сквозь существо, как сквозь дым. Череп, все еще висящий в воздухе, вспыхнул ярче, и твари отпрянули, зашипев. Их формы расплылись, превратившись в лужицы черной смолы, которые тут же втянулись обратно в ячейки. Пещера содрогнулась. Со свода посыпались осколки слизи, и Грак’зул увидел, как луч от черепа выжигает в дальней стене проход – арку, за которой виднелись Огненные Чащобы. Лес из кристаллов, растущих из земли, как копья. Их грани искрились, отражая несуществующий здесь свет, а между стволами метались тени, напоминающие детей с обугленными крыльями. Орк схватил череп, все еще излучающий жар, и шагнул в проход. В тот же миг арка схлопнулась за ним, отрезая путь назад. Кристаллы вокруг загудели, их вибрация сливалась в мелодию, от которой кровь в жилах Грак’зула вскипала. Он двинулся вперед, ломая хрупкие на вид вершины, но каждая сломанная ветвь оставляла на его коже раны, из которых сочился не кровь, а черный дым. В глубине чащобы его ждало озеро. Не из лавы – из жидкого серебра, кипящего без огня. Над поверхностью кружили те самые дети-тени, их крылья оставляли на воде рябь, складывающуюся в руны. А посреди озера возвышался остров. На нем стоял трон, сплетенный из шипов и когтей, а на троне сидела фигура в плаще из пепла. Рог завыл снова. Теперь он звучал не сзади, а спереди. Грак’зул сжал череп. Он знал, что следующий шаг будет последним. Или первым. Озеро Холодного Пламени дышало тишиной, нарушаемой лишь шелестом крыльев теней-детей. Их смех, похожий на треск ломающегося стекла, резал воздух, оставляя невидимые шрамы. Грак’зул ступил на серебряную гладь, ожидая, что жидкость обожжет плоть, но вместо этого ступни погрузились во что-то вязкое и живое. Поверхность озера не была водой – она тянулась за ним, словно паутина, цепляясь за броню, пытаясь вплести его в свою мертвую ткань. Дети-тени сомкнулись вокруг, их обугленные крылья касались его плеч, оставляя метки в виде рун, которые тут же начинали кровоточить пеплом. Один из них, с лицом, словно вырезанным из угля, прошептал:
– Он ждет. Но трон пуст для тех, кто несет ложный лик.
Грак’зул не ответил. Череп в его руке дрожал, как пойманный зверь, а руны на нем теперь светились синим – холодным, чужим, непохожим на багрянец Пепельных Пустошей. Орк двинулся вперед, разрывая серебряные нити подошвами. С каждым шагом остров становился ближе, а трон обретал детали: шипы на его спинке были не металлом, а костями, покрытыми инеем, хотя вокруг стоял невыносимый жар. Когда он достиг середины озера, жидкость закипела. Из глубины поднялись фигуры – Стражи Вечного Начала. Гиганты в доспехах из спрессованного льда и пепла, с лицами, скрытыми под шлемами в форме черепов мастодонтов. Их пустые глазницы полыхали голубым пламенем, а в руках они сжимали копья, чьи наконечники были выкованы из звездного света.