– Ладно, Женька суфлёром будет. И потом, когда не в стихах, Джоник разрешает импровизировать. Всё равно ведь перевод.
Джоником звали долговязого студента Щукинского училища, который руководил их студенческим театром. Он сидел на первом ряду в актовом зале, щипал себя за бороду, вернее, за подбородок, потому что «борода» состояла из 3-х волос, и кричал:
– Кто придумал ставить классику? Я! Потому что это надо ИГРАТЬ. Да! Играть, а не валять дурака на сцене!
Семён Шаров, игравший роль шута, стал валяться по сцене, ребята, стоявшие рядом, рассмеялись, а Джоник, вернее, Иван Иванович, рассвирепел ещё больше.
– Очень смешно! Вместо того, чтобы выучить слова, вы просто кривляетесь!
– Иван Иванович! – Софья уже вышла на сцену, – Ну, простите нас. Мы ведь технари, да и сессия на носу. Но мы выучим, честно, – и, не зная откуда, процитировала:
Что делаю, сама я не пойму,
Как будто зренье застило уму.
Но мы своей судьбы не господа,
Что быть должно, то сбудется всегда.
– Софушка! Луч света в тёмном царстве! Учитесь, олухи! Цитирует даже роль своей подруги!
– Так она учит вслух, – ответила Софья и опять удивилась.
Далее репетиция прошла уже более благополучно. Джоник довольно улыбался и на прощание сказал, что завтра они будут репетировать в костюмах.
– Я понимаю, почему вы себя так ведёте. Графы и герцогини в обтягивающих джинсах и ведут себя соответственно своей попе.
Все дружно загомонили. Не у всех костюмы были готовы. Ставить классику было накладно. И если девушки купили себе платья в секонд-хенде и перешили на себя, то парням купить камзол было негде, поэтому девушки шили им плащи, украшали носки, надетые сверху туфлей.
– Соф, а ты уже дошила мне штаны? – спросил её парень из их группы.
Софья задумалась лишь на секунду, но тут же «вспомнила»:
– Сейчас мы все пойдём смотреть у кого что готово, что надо дошить и перешить. Пошли мерять!
Дружной гурьбой они пошли в костюмерную – небольшой кабинет около сцены. Девушки и парни разбирали свои наряды. Костюм Софьи уже был готов, она «узнала» его сразу. Другим надо было пришить бахрому или сделать нижнюю юбку, или дошить штаны а-ля 15 век. Парень, обратившийся к ней за помощью, Валера, крутился около Софьи, ожидая, когда она освободится. Она искоса поглядывала на него, ещё не зная, какие у них отношения. Скорей всего, просто дружеские, ведь она ничего «такого» к нему не чувствовала. Зато сама она чаще всего посматривала на парня из другой группы, старшей на год. Он был, как говорится, плечистый и крепкий, но не качок-фанат. Но главные его достоинства – глаза, в которых светился ум, и интеллигентное лицо.