– Береги себя деточка, – бабушка крепко взяла меня за руку, и посмотрела так, словно прощалась со мной, у меня даже мурашки по спине пробежали. – Знаю, что ты выросла уже. Вот и в институт скоро пойдешь. Меня старую перестала слушаться. Но я же все равно волнуюсь.
– Бабуль, – я обняла ее. – Перестать, мы же говорили уже об этом. Маринка не в первый раз в клубе, за мной присмотрит. Все будет хорошо.
Под ее: «Чему быть, того не миновать», я поцеловала бабушку в сухую щеку, и, смеясь, пальцем стерла след от помады.
– Не думаю, что я теперь постоянно по клубам гулять буду. Учиться надо. Мы просто с девчонками празднуем наше поступление. Все, я побежала, а то мне Маринка всю плешь проест, за то, что приходится меня вечно ждать, – и уже стоя в подъезде и закрывая дверь, строго ей велела: – Не ложись поздно, и много сладостей на ночь не ешь!
– За меня не волнуйся, – она улыбнулась, поняв шутку.
Когда я закрывала тяжелую железную дверь на ключ, то смогла услышать, как она за ней сказала: «Недаром я назвала тебя Афанасией.»
Я невольно скривила лицо, услышав свое полное имя. Мне оно никогда не нравилось, древность какая-то. Только бабушка и могла его вспомнить. Помню, лет в тринадцать даже истерику ей и маме устроила по этому поводу. Что за имя вообще такое?! Афоня, блин. В школе меня именно так и дразнили, доводя до слез, причем довольно часто. Мальчишки идиоты. Мне не разрешили его изменить, когда я получала паспорт в четырнадцать лет, а до смены в двадцать почти два года ждать осталось. Скорее бы. Мама, тоже молодец конечно, всегда говорила, что имя красивое, древнее и звучное, но мне-то от этого не легче, и одноклассникам не объяснишь. Бабушка же вечно твердит, что так надо. Почему надо, она так и не объяснила.
– И при чем тут это? – убирая ключ в сумку, проворчала я.
– Так надо!
Что и требовалось доказать. И услышала же. Ну, надо, так надо.
Бежать на высоких шпильках по ступеням я не могла, поэтому долго спускалась с пятого этажа. У подъезда уже стояло наше такси.
– Ну наконец-то, – Маринка открыла заднее окно, и высунула из него свой нос. – Запрыгивай скорее уже, копуша.
Мне пришлось обойти лужу, что всегда скапливалась прямо возле входа. Сколько не жаловалась старшая дома в управляющую компанию, а эта яма так до сих пор и остается неизменной, как, впрочем, и другие по всему двору. Практически уже везде по городу сделали ремонт, обновив дороги, а вот до нас у них все руки не доходит. Или, что скорее всего, наши деньги.