– Я тоже рад, что вы, еще столь молодые люди, уже избрали свой путь и, поверьте, не ошиблись. – Ответил лорд, пожимая Василию руку.
Еще около часа собравшиеся пообщались, почитали Евангелие и спели несколько гимнов. После все начали прощаться и отправляться по домам.
Уже стемнело. Улицы Петербурга наполнил теплый свет фонарей. Наталья Никифоровна дремала в экипаже под легкую качку. Андрей и Василий, наполненные впечатлениями от встречи в доме княгини Ливен, всю дорогу делились впечатлениями. Глаза Василия горели, он рассуждал, разводя руками и, даже задыхался от переполняющих сердце чувств. Андрей кивал головой и улыбался, соглашаясь с мыслями брата. Глядя в окно, он молча рассуждал и, когда какая-нибудь особо важная мысль посетит его, Андрей, не поворачивая головы, делился ею с Васей.
И так они ехали до самого имения. Экипаж качало на кочках кривой дороги через тополиную рощу, что простирается в нескольких верстах от дома Богомоловых. Сгорбившись, извозчик дергал поводья, подгоняя лошадей, стук копыт которых смешался со скрипом колес повозки.
Одним теплым утром июньского дня, когда солнце уже довольно высоко поднялось над землей, но все же не успело еще обогреть землю, Василий, собрав всю прислугу, нянечек, горничных, рабочих и управляющего, рассадил их в саду и, сев, открыл Евангелие и читал вслух.
– Кто поручил нашему Васе это дело? – спрашивала тихонько нянька Лизавета – Неужто, матушка Наталья Никифоровна?
– Быть может и она. – пробубнил управляющий Иван – Странно, право, за пять лет, что госпожа наша впала в сие безрассудство, никто из детей ее, не был послан к нам с подобными речами. – Он перекрестился. – Прости, Господи, да вот и уйти нет возможности, еще накажут.
– Помилуй Бог! – воскликнула повариха Варвара так, что Василий прервался и, подняв на несколько мгновений глаза, продолжил. – Помилуйте, Иван Петрович, – продолжила Варвара, приглушив свой сотрясающий все вокруг тон. – Когда нас графья-то наказывали? Что покойный барин, царствие ему небесное, что барыня наша, всегда с полнейшей любовью и добротой, а вы такое себе говорить позволяете, как же можно. – повариха, сжав полные губы, покачала осуждающе головой, глядя на управляющего.
– Это не наша вера, голубушка, – произнес недовольно Иван Петрович – Уже и не знаем, чего ожидать о господ наших, если они нам здесь читают непонятное, вопреки церковному учению. Ежели это вера православная христианская, отчего они в храм не приходят, а собираются неизвестно где, по домам, и что еще там проповедуют неизвестно. А ежели не православная, значит не наша, и нечего тут слушать. Святых не признают, праздники упразднили, образа со стен поснимали, знал бы покойный господин наш, уж и все равно бы помер.