Отчасти дело здесь может быть в том, что человек способен развиваться, подражая другим. Сегодня эта концепция получила дополнительное подтверждение в ходе изучения так называемых зеркальных нейронов. В мозге активируются те же самые клетки, как если бы человек сам выполнял те действия, за которыми он наблюдает. Однако сомнительно, что все можно свести к процессам прямого подражания. Сейчас очевидно, что людям доступны глубокие уровни эмпатии, контакта, проникновения. Когда человек видит, слушает, воспринимает мир особым образом, а обычно люди отучены от этого типа восприятия, тогда пробуждается вдохновение и включаются эмпатия, интуиция. Произведения искусства – парадные двери, порталы, ведущие в мир возможностей, раскрывающие потенциал человека, все его способности.
Среди ученых, кто всерьез одним из первых стал изучать эту роль искусства, можно отметить Карла Юнга. Благодаря его трудам язык искусства стал восприниматься как лекарство, необходимое для души современного человека, как язык целостности, язык важнейшей информации, которая должна восприниматься как руководство. Здесь мы не будем заострять внимание на сложных понятиях, введенных аналитической психологией Юнга: индивидуация, архетипы, коллективное бессознательное, символы, Самость. Но в целом, главное – когда мы настраиваемся на восприятие красоты, переживая, ощущая ее, идет процесс развития всей нашей целостности, индивидуальности, сопричастности к миру. И раскрываются крылья вдохновения, открываются каналы интуитивного знания.
Почему? Прежде всего, давайте обратим внимание на существенные различия между так называемыми первичными и вторичными процессами. Это различение было сделано еще Зигмундом Фрейдом и остается как значимое для современных исследователей. Вторичные процессы – то, что человек осознает, планирует, контролирует. Это некая упрощенная версия реальности, «карты мира», по которым обычно живут люди. Вторичные процессы ограничены самим типом социальной коммуникации, требующей однозначной интерпретации знаков.
Чтобы понять ограничения вторичных процессов, можно привести в пример сновидения. Смысл сновидений с трудом поддается нашему пониманию. С точки зрения сознания, в мире сновидений все становится неоднозначным, запутанным, нерациональным. Если и есть в этом мире сновидческих грез какой-нибудь смысл, то воспринимается он только как отдаленные намеки, ассоциации, аналогии, скрытые метафоры, смешения. Зачем такая игра человеку, науке, стремящейся к ясности и очевидности?