Кстати, что меня удивило, Рома и Роман, как оказалось, это совершенно разные имена. Рома, имя северных гномов, означающее горную породу, в которой рождаются алмазы. Роман, имя гномов, обитающих на юге, и означает холодный ручей, текущий внутри горы.
Кормил меня Рома как на убой. Простая, но очень вкусная и сытная похлёбка, с огромными кусками мяса, и обилием овощей и специй. Обед готовился на открытом огне, в казане, отчего ещё и напитывался запахами дровяного дымка, делая похлёбку удивительно вкусной. Плюс свежий, только что испечённый хлеб, и огромная кружка кваса, превращали обед в настоящее пиршество. Готовила, как я сначала думал, гномиха, ну, или гномка, но оказалось, что это не совсем корректно, хотя и нельзя сказать, что в корне неверно. Сами гномы в отношении своих женщин говорят – «гнома». Ну, в принципе логично. Он гном, она гнома. Так вот, готовила нам гнома по имени Оли. Симпатичная барышня, а по меркам гномов, так и вовсе красотка. Но по человеческим предпочтениям, её конституция, напрочь перекрывала очарование черт лица. По своей комплекции, Оли мало чем отличалась от Ромы, за тем лишь исключением, что прикрывала свою грудь топом. Голос у неё был глубокий, гномий, совсем не девичий писк.
Вечером была баня. Не совсем та, что привычна нашему пониманию. Просто помещение с тазиками, холодной и горячей водой, мылом и мочалками, где можно смыть грязь и пот, наработанные за день. Очень актуальное помещение, надо заметить. Особенно полезным оно оказалось в тот день, когда прибыл гномий обоз из Синих гор, с несколькими подводами угля. К моим повседневным обязанностям добавилась ещё и перегрузка угля с подвод в углярку. Чёрной мелкой пыли было столько, что я стал похож на негритёнка, и даже тщательная помывка не особо исправила положение. Пыль, растворённая потом, успела въесться в кожу, а брови и ресницы, ещё целую неделю сохраняли следы чёрного макияжа. И был этот день седьмым днём декады, после которого наступали три выходных дня.
За день я уставал настолько, что сразу после ужина вырубался без задних ног, и дрых беспробудно, до самого восхода Радуги. За эти дни, сон мне был всего единожды, но это был не тот сон, а просто какая-то игра воображения.
Приснились мне две драконьи рожи, и рожи эти были явно женскими. Вот как-то сразу это чувствовалось. А может, было, что особенное в физиономиях, что выдавало женское начало. Морды долго рассматривали меня, и даже обнюхивали, а потом одна из них заявила.