Спустя несколько зим я снова встретила Даура в Переделкине. К тому времени в Абхазии он пережил войну. Старика Спешнева уж не было на свете. Он умер в свой день рождения – ему исполнилось восемьдесят восемь.
Но были другие примечательные люди.
За моим столом – переводчик Юрий Архипов: в Юриных переводах читаем мы Гессе, Ницше, Кафку, Грасса, Ремарка, Гофмана… Владимир Личутин – могучий сторонник движения деревенщиков родом из Архангельской области («не читать Личутина – преступление, а читать – наказание…»). Валентин Распутин («Морковный суп? Ведь пост уже кончился. Вы что, вегетарианка? Вы прозаик или поэт? Ну-у, прозаик хоть раз в день, а котлетку обязан съесть!»). Доблестные мужчины вокруг, не переставая, обсуждали «русский вопрос», так что встреча с Дауром на этот раз не могла приключиться в столовой.
Неважно где, вот он стоит уже у моего окна и произносит хриплым низким голосом:
– Выбрось все книги, пришел учитель. А то я растворюсь в воздухе у тебя на глазах, и ты поймешь, что упустила!
– О-очень похоже на Даура, – скажет мне через двадцать лет прекрасная Гунда Большая, когда мы встретимся в Сухуме. – ОН пришел – всё! То, что было, кончилось, начинается новая история. Однажды Гунда Маленькая (их там две Гунды-поэтессы!) читала новое стихотворение, написанное утром на листочке. Вошел Даур, а она продолжала, не остановилась. Тогда он забрал у нее листок и съел!
На втором этаже – в комнате напротив, немного наискосок – он сочинял роман «Золотое колесо», время от времени приносил читать отрывки, и я уже тогда знала: вещь зреет эпохальная, на все времена.
Вечные темы волновали его: жизнь, смерть, мудрость, просветление – и, конечно, война. Да и как могло быть иначе, если врач-кардиолог поставил ему диагноз: «шок войны». Нет, он не описывал пережитую войну. Он исследовал ее корни, момент зарождения, первый импульс, источник.
– Родина – это звездное небо над головой. Закон – царь. И потом уже – в самую последнюю очередь – место, где ты родился, – говорил Даур. – Если же ты поставишь в первую очередь – третье, то сразу последуют национальные распри, кровь и все такое.
Он мне рассказывал:
– Когда Бог раздавал земли, абхаз пришел последним. Бог говорит ему: «Где ты был раньше?» Тот отвечает: «Я не мог прийти». – «Но ты же знал, – говорит Бог, – о какой важной вещи пойдет разговор». – «У меня был гость, – объяснил абхаз. – И я не мог его поторопить». И тут архангел Гавриил подтвердил: «Да, я был у него». И тогда Бог сказал: «Что ж, ладно, есть одно местечко, хотя я его оставил для себя…»