– Синди… Мне очень жаль, что она погибла. Я ее не любил никогда. Я даже хотел сбежать от нее. Ты, наверное, знаешь все это, – сказал барон Милтон, мысли его снова начали метаться от Элизабет к графине Елецкой, потом к Чику и всему тому, что произошло. Мыслей стало так много, что казалось им тесно в голове. – Синди больше нет. Даже если бы она была, я бы всеми силами стремился вернуться в Россию, к графине Елецкой, – уверенно заключил он. Недавно нахлынувшее возбуждение сошло, и сейчас, стоя перед богиней голым и говоря о других женщинах, Милтон чувствовал себя очень неловко.
Гера почувствовала это и сказала:
– На этом закончим с купанием. Мы и так слишком близко познакомились друг с другом. Это знакомство мы можем продолжить, но для этого тебе, Майкл придется сделать очень важный выбор. Я не буду тебя торопить с ним, и даже пока говорить о нем. Идем на террасу, продолжим беседу там.
Вдруг Величайшая насторожилась и сказала резко:
– Спрячься! Бегом за кусты!
Взмахнула рукой, облачая себя в сверкающие одежды. К ней явно спешил Гермес. Хотя она ждала его с важной вестью, он мог быть не один.
***
Меня трудно удивить – за свои многие жизни я видел всякое. Но Элизабет смогла. Самое странное, что я до сих пор не понимал, как она это сделала. Моя милая чеширская кошечка не могла засунуть свою лапку в грудь этого мерзавца. Физически это невозможно, и даже если бы Элиз обладала невероятной силой, то все равно это было бы невозможно сотворить, не нанеся серьезные травмы кисте руки.
Тем не менее баронесса стояла передо мной, держа в скрюченных пальцах сердце ацтека. Вырванная мышца дернулась еще пару раз, брызгая кровью на рыжеволосого. От глубокого обалдения, я даже забыл, что хотел сказать Стрельцовой в первый миг. Лишь повторил прежние слова:
– Элиз, детка… – потом добавил: – Ты сегодня очень кровожадна. Тебя могут испугаться эти люди. Но я тебя такой особо люблю!
– Спасибо, мой демон, – Элизабет вся расцвела, довольная моими словами и собой. Затем, бросив сердце на средину стола, сделала несколько шагов к Сладкому Харису и сказала: – Ты следующий, ублюдок! Следующий, если только не поторопишься вернуть наши вещи!
– Мэм! Но как! Как, скажите, мэм! – заголосил господин Флетчер, забыв о боли в раненой руке.
Мне показалось, он порываться встать с кресла, чтобы упасть перед ней на колени.