– Не знаю, – передёрнул то плечами. – Честно не знаю. Только знаю… знаю, что должен ей помочь. Хоть чем-то. – Он посмотрел на Павла. – Мы обязаны не допустить, чтобы она покончила с собой, понимаешь?
– Или чтобы её не растерзала эта толпа, – кивнул Павел, и спросил: – Как она может быть связана с тем, ради чего мы здесь?
– Кто его знает… Давай не будем гадать. По крайней мере, мы теперь знаем, где её искать.
– Об этом можно было и из интернета узнать!
– Или неможно. Если дело резонансное, следствие не будет обнародовать местонахождение преступника… В СИЗО к ней сейчас вряд ли кого-то пустят. Если она пыталась наложить на себя руки, то попытается сделать это ещё раз. Тем более, когда до неё дойдут слухи об этом, – Виктор Ильич кивнул на толпу, – безумии. И если её успеют вовремя остановить – а я думаю, они постараются – то даю голову на отсечение, что девушку определят в психушку. На какое-то время. Сперва – на время!
– Крестный, ты провидец?
– Не разделяю твоего сарказма, мой мальчик! Простая логика. В нашем пусть и безумном мире многое предсказуемо…
– Я же просил, не называй меня «мой мальчик»! Меня это…
– Да-а, ты уже давно не мальчик… мой мальчик. Всё-всё! Больше не буду!
Наверное, в первый раз за день они от души рассмеялись.
Чем заслужили пару десятков ненавидящих взглядов.
– Пора бы нам отсюда от греха подальше, – заметил Виктор Ильич.
10
– Здесь наше место встречи, – сказал Виктор Ильич.
Они стояли возле старой избы у самой опушки леса.
Павел оглянулся вокруг:
– И сколько ждать?
– Недолго, – Виктор Ильич подошёл к углу избы и раздвинул скрывающую нижние брёвна сруба сухую траву. – Вот!
– Что – «вот»? – не понял Павел. Там, куда показывал крёстный, не было ничего, стоящего внимания. Кроме, разве что, жирной чёрной полоски, начирканной, по-видимому, углём или головёшкой.
Виктор Ильич демонстративно хмыкнул, покряхтел, роясь в растительности, и выудил кусок угля.
– Вот! Наш условный знак. – И начеркал жирную вертикальную полоску так, что получился крест. Сунул уголёк на место и, поплёвывая на руки, поднялся в рост. – Если ничего не случилось – не дай Бог, конечно! – завтра утром выйдем в путь.
– Утром? – ужаснулся Павел и беспомощно посмотрел на где-то там, за макушками деревьев, заходящее солнце. – Крёстный, ты меня пугаешь!