– Ты можешь организовать курьерскую доставку?
– Через фельдъегеря? Ты умом тронулся?
– Это очень важно, Надя!
– Ну, если очень важно – выкладывай. Я послушаю.
Как на духу Виктор Ильич выкладывать не стал. Пусть его считают параноиком, но прослушку никто не отменял. Всё-таки это не пустой трёп. Он сказал только, что нужно, чтобы Павел вернулся в Россию. И чем быстрее, тем лучше.
– И для этого ты написал письмо, которое хочешь отправить государственной фельдъегерской службой? Может, голубей подключим?
– Очень смешно!
– Ну, на смех нас точно поднимут… – Надежда Олеговна шумно выдохнула в трубку. – В общем, я скажу Наташе, чтобы позвонила сыну и сказала, что он нужен тут. Позарез. Идёт?
– Ты думаешь, он так приедет?
– Ты думаешь, что твоё письмо чудодейственное? Он приедет. Тогда и вручишь ему свой волшебный конверт.
Виктору Ильичу ничего не оставалось, как согласиться.
4
Он сидел на берегу моря и наблюдал закат. Потрясающее зрелище, которое не надоест. Ещё минута-две и солнце скроется, придёт грусть об очередном ушедшем дне. Но пока бело-жёлтый диск висит над самой кромкой гор в краснеющем мареве неба, раскатав по морской воде чуть ли ни к самым ногам серебристую дорожку, будто приглашая пройтись… Взор Павла подёрнулся пеленой. Он вспомнил, как в последнюю встречу с крестным они отправились с ночёвкой на рыбалку. Тогда они вдвоем, закинув «резинки», наблюдали закат. Зрелище много грандиознее, чем здесь, на море. Солнце, ало пламенея, казалось, занимало весь горизонт. Причудливыми протуберанцами светились инверсионные следы самолётов. И солнечная дорожка по реке была куда шире, чем здесь, на море. Глаза Павла невольно уловили какое-то изменение в пейзаже, и он вырвался из воспоминаний. На фоне белого солнечного диска (уже зацепившегося за край горы) чётко вырисовывался чёрный силуэт большой птицы. Буревестник. Почему-то Павел не сомневался, что видит именно эту птицу. Предвестника бури. Птица ленно махнула крыльями и изменила направление, уходя в сторону моря. Где-то в глубине души колыхнулось смутное чувство тревоги, беспричинной обеспокоенности. Хотя нет, причина была, сумятицу в душу ввел телефонный разговор с мамой. Его ждут на Родине. Что-то там случилось. Очень, очень, очень серьёзное.
Конечно, на ночь глядя, никуда он не поехал, но с утра позвонил и забронировал билет до Москвы. Здесь у него не было никаких дел, требующих безотлагательного решения. Личному повару он выдал компенсацию за три месяца и отпустил домой, обещая связаться с ним, когда вернётся. С экономкой и садовником (молодой семейной парой) Павел заключил договор, и те остались в доме, следить за оным. Сам собрал скромный скарб, вызвал такси и отбыл в аэропорт. Каких-либо эмоций по поводу отъезда Павел не испытывал, чему немало удивился. Думал хотя бы взгрустнуть, но не смог. Ощущения оказались иные, словно он после долгой командировки возвращался домой.