– Я так смотрю, и все никак не могу понять… почему мой сын позволяет себе разрушать всё, что я создаю таким трудом?!
Пронизывающий голос виконта был настолько холоден, что моментально отрезвил взбалмошные головы юнцов. Подскочив со своих мест, они выпрямились и с учтивым поклоном поприветствовали главу дома.
– Приветствую вас, отец! – поспешил Ллир.
– Доброго вам здравия, виконт Бриз! – в холодном поту произнес Далай.
Выпрямившись, юнцы не могли набраться смелости поднять глаза. Они отдавали себе отчет, что сейчас будут снова наказаны. Мало того, что они прохлаждались без дела, когда солнце только достигло зенита, так ещё и предстали перед виконтом в столь неприглядном виде. Ллир был одет в рубашку, которую даже не удосужился до конца завязать у горловины, а Далай снял перед выходом мундир кадета (так, добраться до поместья было бы намного быстрее), оставшись в уставной рубашке и брюках.
– Ллир, посмотри на меня. -дождавшись выполнения своего приказа, виконт продолжил. – Ты сейчас позоришь не только себя, а в первую очередь меня! К тому же ты подставил своего друга, который, судя по внешнему виду на данный момент должен нести службу, охраняя наше дело.
Конечно, Ллир был виноват, однако отец не мог на него долго сердиться, и тем более никогда не наказывал его сверх меры. Хоть голос и выражение лица виконта вызывали леденящий ужас, его истинные чувства были в неизменно любящем взгляде на сына. Ллир не особо выделялся в способностях по сравнению со своими сестрами, однако отличался живыми эмоциями и любящим сердцем. Его истинный талант был в понимании чувств собеседника и в непомерном обаянии, несмотря на нескладные черты лица.
– Отец простите… – конечно кроме покаяния сейчас провинившемуся отпрыску ничего не оставалось.
– Виконт, это моя вина! В силу обстоятельств, мне потребовалась помощь вашего сына. И я, не уведомив командира покинул свой пост. Готов понести наказание в полной мере!
Всегда хладнокровный и расчетливый Далай, мог врать, даже не подавая ни малейшего признака лжи. Размеренно и спокойно он сделал шаг вперед. Волосы цвета пепла будто впитывали солнечные лучи и начинали светиться самостоятельно, на их фоне черные как уголь глаза и брови выражали непоколебимость и решительность. На этом лице не было и малейшего изъяна, но оно все же пугало.