После затихания монотонного голоса, Питера отпустили и сняли с его рук, наручники. Он, совершенно не понимая, как этот черновик отправился всему Министерству, с огромным стыдом побежал в свою кабинку скрывая слёзы.
Тем временем Эван уже стоял возле кабинки Донга с тяжёлым грузом над душой.
– Я отправил с терминала Донга рассылку с признанием в любви к Хазер!
– О, да! Это было круто! Питер суть со стыда не сгорел, а я чуть живот не надорвал, так смеялся! – Улыбаясь во весь рот ухмылялся Марко. – А ты не так уж и плох. Но я всё равно лучше! Подходи завтра, я расскажу тебе, как надо шутить над Питером!
– Марко, мне нужен этот сейф! – С тяжким чувством вины перед Питером, Эван чувствовал себя немного не в духе.
– Лерган сказал – Лерган сделал! Держи! Заработал! – Марко передал Эвану тёмный квадратный пенал, на крышке которого виднелся сканер для большого пальца.
– Хорошего дня. – Кивнув головой, Эван направился на своё рабочее место.
– И тебе не хворать.
С настороженностью, Эван положил на сканер свой палец, и через секунду лёгким движением чёрный сейф приоткрылся. Внутри лежала оборванная страница из дневника. «Наверное, отец вёл дневник», подумал Эван и отчаянно погрузился в еле разборчивые строчки.
Это место способно изменить любого. С самого начала подняться наверх – было лишь первым шагом к тому, чтобы изменить всё к лучшему… Но где- то по пути я растерял самого себя, не полностью, но что- то важное, что- то основополагающее утекло, как песок сквозь пальцы. Быть может, человечность?
Оглядываясь назад, я часто задаюсь вопросом: а тот молодой и целеустремлённый я, который пришёл работать в Министерство с желанием помочь людям, он запустил бы «Хеймдалль»? Или ужаснулся от одной лишь мысли сотворить такое с живыми людьми?
Гореть нам всем в аду за это…
Бесчувственно скомкав лист в комок, Эван мучительно пытался вырвать свои мысли от чувства вины, проникшего в самую глубину души. Оно не отпускало его, как тень, которая незримо преследует своего хозяина в мрачное время. Он выпрямился, устав от сидения на жестком стуле, и решительно направился к кабинке Питера. Каждый шаг звучал в его ушах как холодный удар колокола, подзывающий к ответу.
Присмотревшись в стеклянную дверь, он разглядел Питера, лежащего на столе с опущенной головой и грустным выражением лица. Тот выглядел, как искалеченный цветок, который потерял последние лучи солнца. Эван тихо постучал, но хныкающий Донг, с трудом приподнявшись, неохотно открыл дверь.