– Макс, специально для тебя сделала побыстрее, – сказала Оля.
Я определённо ей нравился, но старался не выходить за рамки служебных отношений. Было неприятно манипулировать чувствами девушки и использовать их в своих интересах.
Спустя полчаса мои глаза скользили по результатам исследований. Прочитанное окатило ледяным душем. В моей крови присутствовали следы мидазолама и лоразепама. Мне повезло, что я выжил. Меня вырубили убойной дозой сильнодействующих веществ, вызывающих ретроградную амнезию, тошноту и галлюцинации в виде побочных эффектов. Укол пришёлся в шею – рука рефлекторно потянулась к месту, в котором до сих пор ощущалась ноющая боль. Ещё один из побочных эффектов мидазолама.
– Трамадол…
Я быстро пробежал глазами заключение. Копаясь в своей памяти, попытался реанимировать знания, полученные в медуниверситете, и вспомнить всё, что мне известно о сильных наркотических веществах и опиатах, применяющихся в раннем послеоперационном периоде для купирования боли. Один из самых мощных таблетированных психотропных анальгетиков – трамадола гидрохлорид, по силе действия он уступает лишь морфину.
Эти вещества можно раздобыть, только имея непосредственную близость к медучреждениям либо очень тесные связи с их персоналом.
Всё встало на свои места: из заказчиков мои клиенты превращались в главных подозреваемых.
Где я ошибся? Как мог подпустить врага так близко? И что они сделали с ребёнком?
Нужно было пробить базу железнодорожных перевозок и авиаперелётов, узнать, куда они уехали. Удалось выяснить, что билеты были куплены до Новосибирска. Далее след терялся. Вероятно, Владимир с Еленой отправились «доживать» свои дни в какое-нибудь экопоселение вдали от цивилизации, ожидая судного дня и пришествия очередного антихриста. Было куплено всего два билета, и самые худшие мысли всё глубже проникали в моё сознание.
Вероятно, я подобрался слишком близко. Узнав всё, что только можно, о моих клиентах и их круге общения, я заметил, что поведение Владимира и Елены в последнее время изменилось. Можно было связать это с психологической травмой от потери дочери. Моё частое присутствие на семинарах и тренингах вызывало у них всё больше раздражения, звонки становились всё реже, а интереса к делу всё меньше. Складывалось впечатление, что им безразлична судьба их ребёнка. Я решился нарушить служебную этику и без ведома Владимира и Елены начал более глубокое наблюдение за их личной жизнью. Во время очередной беседы я установил жучок в кабинете Владимира, а под бампером автомобиля закрепил трекер для отслеживания его перемещений.