– Неплохая идея, Хил! – обрадовалась Энн, но тут же сникла. – Отец Странника хочет продать, знаешь?
– Слышала, – печально вздохнула Хилдер. И хотя она не разделяла любви Энн к этому строптивому и необузданному жеребцу, о привязанности подруги к нему знала не понаслышке, а потому грустила вместе с ней.
– Энни! – воскликнула она в надежде вернуть былой беззаботный настрой их беседе – Твоего монстра все равно никто не купит, поверь. И, кстати, у меня возникла идея.
Дождавшись, когда Энн поднимет на нее свои огромные светло-карие глаза, Хилдер продолжила:
– Все знают, что Странник не подпускает к себе чужих, да и из своих, пожалуй, только вас с Хинриком признает. Так что уговорить отца взять тебя на выставку проблем не составит. Будешь смотреть за Странником, а потенциальным покупателям показывать его с наихудшей стороны. Поверь, бешеный и неуправляемый жеребец, да еще и за кругленькую сумму, точно никому не придется по душе.
– Хил, ты гений! – Энн чуть не подпрыгнула от радости и, соединив два кулачка возле тонких губ, добавила: – Вот бы получилось! Убьем двух зайцев: и Странника сбережем, и на квартиру денег насобираем.
Обратно в деревню подруги вернулись поздним вечером; правда, в июне солнце почти не уходило за горизонт, и казалось, что еще самый разгар дня. Только опустевшие загоны для лошадей, да блеянье овечек, загнанных в хлев, лишали иллюзий: время перевалило за девять.
Окрыленная яркими впечатлениями и мечтами о столичной жизни, Энн не сразу заметила Хинрика, одиноко стоявшего возле конюшни. Брат казался задумчивым и опечаленным.
– Привет, – мягко поздоровалась Энни, но ответом ей послужило молчание.
– Что-то случилось, Хинрик? – Состояние юноши вызывало у нее опасения. Не то чтобы парень до этого был душой компании, но что-то в его позе и взгляде заставило Энн насторожиться.
– Иди, куда шла, сестренка! – зло выплюнул тот.
– Ты из-за Странника? Да? – не унималась Энн. – А я как раз хотела тебя найти и обрадовать. Представля…
– Заткнись и проваливай! – грубо прервал ее брат и, сплюнув, немного отошел в сторону, чтобы Энн поняла: общение закончено.
Слегка потерянная и раздосадованная, девушка отправилась в дом. Но стоило ей только переступить его порог, как причина настроения брата стала понятна без слов.
Несмотря на поздний час, в доме были гости. Кристоф Йоханссон, отец Хилдер, сидел на большом диване в центре гостиной. Рядом с ним развалился еще один мужчина лет сорока, которого Энн видела впервые, высокий, даже огромный, черноволосый, с очень недобрым стеклянным взглядом и в странной одежде. Такую носили бедуины в фильмах и книгах про жаркие и безжалостные пустыни.