– Чем ты все время занят в избушке? И куда вы все время уходите?
– Тебе нельзя знать, иначе погибнешь еще быстрее.
– Ты не мог бы помочь мне убежать?
– Это исключено. Тогда убьют меня и мою мать. В этом гадючнике свои законы.
Он не стал больше разговаривать и вышел. Она закрыла глаза и постаралась заснуть.
Через два дня она была уже на ногах. От зеленых шариков Ли ее избитое и израненное тело довольно быстро восстанавливалось, раны на теле от чудодейственной мази подсохли и хорошо затягивались. Она, хоть медленно, но занималась хозяйством.
Василий и китайцы отсутствовали почти неделю, и это дало ей возможность отдохнуть от жутких побоев. Однако, когда они пришли, она еще не была здорова, ее тело болело, синяки и ссадины не зажили. Вдобавок, выкидыш и кровотечение дали знать о себе плохим состоянием и болями в животе.
Василий, свалив рюкзаки на землю, не сказав ни слова, повелительно протянул к ней ноги в сапогах. Поев, он приказал ей идти в баню. Не смотря на ее состояние, он долго насиловал ее, сопя и рыча от наслаждения. У нее снова открылось кровотечение, но вид крови так возбуждал его, что он не мог насытиться, тискал ее с каким-то звериным рыком, и она боялась, что он загрызет ее или замучает до смерти. Его возбужденные глаза наливались похотью, и он насиловал ее на пике мучительной потери сознания.
Утро принесло холодную и дождливую погоду. Когда все встали, и завтрак был на столе, Василий приказал ей раздеться и голую за цепь вытащил на улицу. Велев ей встать в позу собаки, он повел ее на цепи вокруг избушки. Затем пинком ноги перевернул ее на спину и поставил ногу на ее горло.
– Запомни до конца своих недолгих дней: забудь, что ты баба. Ты – сука, и будешь теперь вести себя, как собака.
Он снял висевший на суку дерева вчерашний ремень, и стал водить ее в позе собаки, подавая собачьи команды: «Сидеть! Стоять! К ноге! Голос!» Когда она не успевала или не могла выполнить команду, он хлестал ее по голой спине ремнем. Старые раны вскрылись и жутко заболели.
И вдруг в ее сознании сквозь муки и нечеловеческое унижение появилось нечто, некое решение выжить, подчиняя извергу свое тело, но никак не душу. Выжить во что бы то ни стало! Не дать сломить себя! Сцепив зубы и терпя все, что он проделывал с ней, она вдруг поняла, что просто обязана выжить! Она не просила его о пощаде, по его приказу лаяла, скулила, лизала его руку. Но уже знала то, чего он не знал еще: она решила выжить.