(и в этом есть как момент радикального отчуждения, поскольку потребительная стоимость отмирает, так и момент надежды на избавление от диктата пользы: «мотив трансцендирования, а именно устранения границ и примирения между органическим и неорганическим или мотив снятия смерти»
[81]).
От характеристики товара можно перейти к характеру продавца. То, что герои Пушкина и Гоголя – оба коммерсанты, предприниматели, ясно как день. Интереснее то, что хотя «бизнес» одного есть дело пусть и невеселое, но вполне обыденное и морально и юридически законосообразное, а другого – напротив, нечто небывалое и чистой воды афера, оба они, и Прохоров, и Чичиков, своими действиями обнаруживают нечто скандальное в устройстве общества, где товарно-денежные отношения пытаются утвердить свою неоспоримую гегемонию. Причем очевидность скандала в случае Чичикова можно полагать как результат радикализации той ситуации, в которой пребывает Прохоров: торговля гробами – последнее из допустимого перед запретом на торговлю мертвецами, но именно поэтому уже в ней рефлектируется связь между нормой и эксцессом. У Пушкина это выражено в невозможности для гробовщика выпить за здоровье своих клиентов, в отличие от представителей всех прочих профессий: