После свершившегося ритуального убийства под дикий гвалт ликующей толпы прислужники вывели на храмовый алтарь следующего пленника. Его тоже принудительно опустили на колени. Но палач на этот раз не успел даже замахнуться ножом, как оглушительным эхом по всему острову разлетелся единый оружейный залп. Облако едкой дымной пороховой пелены моментально окутало весь город.
Вслед за огнестрельной канонадой из джунглей стали выбегать солдаты. Они появились дружной ордой, словно нахлынувшая на берег волна прилива с белым пенным гребнем. Их железные латы и шлемы ярко и устрашающе сияли в лучах заходящего солнца.
От неожиданности и испуга туземцы бросились врассыпную. Да и сами жрецы, застигнутые врасплох, оставили своих пленников на алтаре и поспешили укрыться в храмовом комплексе пирамиды.
Боевой клич напавших солдат и истошные крики убиваемых ими жителей острова в одно мгновение слились воедино. Несмотря на внезапность атаки, мужская часть населения города быстро пришла в себя и, взявшись за оружие, которое состояло из копий, ножей и стрел, начала оказывать неожиданно напавшим захватчикам жёсткое сопротивление. Но безуспешно было давать отпор солдатам, вооружённым ружьями, мушкетами, рапирами и клинками.
Тем временем, пока шла резня, главный жрец вместе со своими прислужниками спустился по внутренней лестнице пирамиды в большой ритуальный холл со сводом и колоннами. Дневной свет поступал сюда лишь из единственного узкого входа, поэтому для полноценного освещения помещения в его стены были вставлены десятки факелов, а в двух больших каменных чашах полыхала горючая жидкость.
Неожиданно в ритуальном зале раздались шаги солдат и бряцание их железных лат и оружия. Из узкого входного коридора они хлынули внутрь пирамиды, словно потоки воды после сезона дождей в пересохшее русло.
Жрецы не успели опомниться, как оказались окружены. Главного хранителя пантеона тут же схватили и подвели к самому высокому и хорошо одетому из солдат. Явно командиру. На нём был сияющий шлем, украшенный перьями и стальная кольчуга, под которой виднелась чёрная туника. Шею обвивала толстая золотая цепь. Худощавое лицо этого человека пересекал словно шрам, сжатый сухой рот. Глаза его казались бездонными, как глубокий колодец, а крючковатый, тонкий нос придавал взгляду вид хищной птицы готовой растерзать свою добычу.